Бассейны, полные стекла: «Наводнение» Ивана И. Твердовского

Главная героиня фильма, девушка-подросток Аня (Софья Шидловская), по трагическому стечению обстоятельств осталась без родителей. Теперь она живет с теткой Софьей (Анна Слю). Та, оказавшись ближайшей родственницей, уберегла племянницу от сиротского существования и взяла под свое крыло, да и муж Трофим (Маким Щеголев) не был против. Пара дала главной героине не только жилье, но и приобщила к спортивным увлечениям. Они пристроили девочку в команду пловцов, которых сами тренируют. Отныне Аня — часть «дружного» коллектива, у которого как раз проходят зимние спортивные сборы. Но как бы в юных спортсменах ни старались воспитать чувство поддержки и взаимопомощи, подростки выбирают Аню объектом бесхитростных и подлых издевок. 

В скором времени девочка остается и без поддержки новой семьи. Софья и Трофим безуспешно пытаются завести детей, и женщина замечает, как Трофим теряет к ней интерес. Причины личной неудачи тетка видит в племяннице. Так единственным близким для Ани человеком остается парень Дима — вежливый, обходительный, готовый разделить свое время с замкнутой и отвергнутой остальными девушкой. Причин усомниться в положительных качествах парня нет, но и это впечатление может оказаться обманчивым. 

В основу сюжета «Наводнения» положено одноименное произведение Евгения Замятина. Твердовский-младший не первый, кто обратился к творчеству именитого писателя. В начале 90-х Витаутас Жалакявичус рассматривал этот рассказ сквозь призму библейских сюжетов, назвав картину «Зверь, выходящий из моря» — одно из чудовищ новозаветного «Апокалипсиса». Примерно в то же время на фестивале в Локарно прошел показ одноименной российско–французской версии с Борисом Невзоровым и Елизабет Юппер. Обе работы под стать литературному первоисточнику препарировали тему постреволюционного раздрая в обществе, поднимали вопросы нездоровой любви и проистекающих из нее травмирующих отношений.

Иван И. Твердовский же освобождается от политического контекста. По общим признакам, внешнему виду людей и их манере общения зрителю удастся сориентироваться, что события фильма разворачиваются в наши дни, но изоляция героев в спортивном комплексе дистанцирует их от какой-либо общественной повестки. Приоритетным для режиссера становится изучение природы бесчеловечного в человеке — тема, стоящая особняком в его творчестве. В 2010 году, будучи студентом ВГИКа, начинающий автор отметился на «Кинотавре» с историей о групповом изнасиловании девушки. Кинематографическое исследование о человеческой жестокости нашло продолжение и в полнометражном дебюте «Класс коррекции» и, в большей или меньшей степени, в каждом последующем фильме.

В «Наводнении» внимание уделено не столько личной драме Софьи, сколько трагедии Ани. Вопреки первоисточнику, режиссер дополняет ее сюжетную линию. У Замятина героиня Ани второстепенна — девушка с практически отсутствующей биографией, дочка покойного столяра, жертва соблазнителя Трофима и мишень для грядущей ненависти Софьи. Твердовский же делает ее человеком, обманутым не только в отношениях с опекунами, но и в любви, и в отношениях со сверстниками.

В инструментарии режиссера — выверенные и уже знакомые приемы. Например, ручная камера — в сценах с бассейном она зависает над гладью хлорированной воды и словно хватает воздух малыми порциями. Кажется, одно лишнее движение и зритель камнем пойдет на дно. Подобные «околоводные» сцены органично следуют задуманной дискомфортной концепции фильма и вторят его названию. 

Не просто неуютную, а откровенно враждебную атмосферу «Наводнения» помогают создавать и холодные тона фильма. Они не щадят зрителя и заставляют всматриваться в нарочито блеклую картинку. В то же время зрительский слух пребывает в напряжении от скрипящего звука смычковых в саундтреке. Эти компоненты собираются в безысходный и монотонный процесс сдавливания и зрителя, и беззащитного существа в лице Ани — по обе стороны экрана тиски, иначе и не скажешь.

Критической точкой «Наводнения», по Твердовскому, становится маниакальное безумие Софьи — приз Анны Слю за главную женскую роль на фестивале «Зимний», прошедшем в декабре прошлого года. Над ее героиней постепенно сгущается рой проблем, непонимание происходящего нарастает прямо пропорционально ее жажде причинить Ане боль. То зло, с которым она соприкасается, ее, конечно, отторгнет. Но чуть ли не до финальных титров Софья остается сдержанной, кричащей где-то глубоко внутри, а темная сторона откликается в ней лишь сдержанным «мычанием» и безрассудством. 

Так, через череду эмоциональных надрывов героев, режиссер смотрит на произведение Замятина со своей, хорошо изученной им колокольни. С одной стороны, это придает фильму статус почти что нового прочтения отечественной прозы, а с другой — самого себя Твердовский пока не берется переосмыслять. Он словно вновь проговаривает то, о чем говорил зрителю уже не раз, полагая, что повторение пройденного никому не помешает. Быть может, он окажется прав.