Травма тела, тело травмы и «Девочка». Новый хит транс* кино об индивидуальной воле и общественной заботе

Сюжет описывает историю молодой бельгийской танцовщицы-трансгендерки Лары (ее прототипом стала ныне 22-летняя Нора Монсекур). Она пытается совместить транссексуальный переход с обучением в одной из престижнейших балетных школ страны. Казалось бы, повседневная и в целом успешно складывающаяся жизнь главной героини проходит в состоянии предельного напряжения и борьбы с собой, страхами, внешней покровительственной опекой и спорадическими проявлениями трансфобии. Героиня неразговорчива, настойчиво пытается сохранять лицо в любой ситуации, поддерживает свои представления о женском поведении. Эмоции Лары (выраженные через тончайшую игру Виктора Полстера, на момент начала съемок ему было 14 лет) превращают фильм в изощренную пантомиму, построенную из натянутых улыбок и нервов, стыдливо полуприкрытых дверей в шкаф женской раздевалки. Когда танцовщицу, отводящую в детский сад младшего брата, воспитательница называет сестрой мальчика, искренняя радость озаряет лицо героини, а затем улыбка пробегает по ее лицу в метро, в момент мимолетного воспоминания об этой сценке.

Несмотря на идеальный «пасс» (соответствие стереотипному образу выбранного гендера), который может быть поставлен под сомнение лишь немного заметным в танце андрогинным строением плечевого пояса, Ларе отнюдь не достаточно социального принятия. Она находится в состоянии предельной ненависти к собственной телесности и настойчиво ждет сначала заместительной гормонотерапии (до 16 лет она может получать лишь вещества, останавливающие половое созревание), а затем изменений тела под ее действием и — разрешения на вагинопластику. Центральной линией оказывается борьба между двумя принципиально разными социальными моделями телесности. На одном полюсе оказывается балет — с телом, конструируемым через постоянные, начинающиеся с раннего детства, тренировки, требующие максимального контакта с ним и ежесекундного филигранного контроля над ним. На другом — любящая семья и медики, они обеспечивают институциональный трансгендерный переход, следят за физиологической безопасностью и медленными рассчитанными изменениями. Внутри семейно-медицинской машины твое тело контролируется уже не тобой, напротив, локус контроля становится полностью внешним. Он находится у тех, кто хочет «как лучше».

Танцовщица стремится к балетному успеху и независимости, а значит и к управлению телом. Она пытается одновременно взломать машину заботы и защитить себя от любых намеков на несоответствие стандартным характеристикам гендера. То есть находится в куда большем физическом напряжении, чем любая из соучениц. Лара не только постоянно стирает в кровь ноги на занятиях, но и отказывается от специального белья для трансженщин: она упаковывает гениталии при помощи лейкопластыря, а после изматывающих тренировок не пьет воды, чтобы не хотелось мочиться. Она не хочет идти в душ вместе с соученицами, ведь тогда другие смогут увидеть ее «мужское» тело. Изматывающие внутренние страхи доминируют здесь над внешними, и формальное принятие одноклассницами и преподавателями не освобождает от них Лару. Отношение коллег колеблется в промежутке от признания равенства и отрицания различия до тихих, но четких напоминаний о ее особенности. Все это лишь умножает страдания, ускоряет нервный и физический износ. В конце концов, истощенная героиня решается на крайний шаг — она удаляет половые органы в домашних условиях, одним взмахом ножниц, и через это, кажется, обретает свободу. Воля побеждает заботу.

Концентрация фильма на теле и, в особенности, на гениталиях героини придает ему противоречивую репутацию среди ряда квир* и транс* авторов. Они утверждают, что картина представляет собой цисгендерный взгляд на жизнь транс* людей, что фильм слишком сконцентрирован на физических изменениях и игнорирует важность социального принятия. Иные заявляют, что фильм пропагандирует практики селф-хармаПреднамеренное самочленовредительство и оказывается плохим примером для трансгендерных подростков. Впрочем, и сама Нора Монсекур, и другие трансгендерные танцор_ки считают фильм аккуратным отображением их личного опыта и указывают на неразрывную связь телесности и танца как художественной формы.

Согласно опросу, проведенному на крупнейшем тематическом форуме, попытки самокастрации в той или иной форме предпринимает едва ли не треть всех транс* людей с присвоенным при рождении мужским гендером, и еще 40% задумывались об этом. Так что если о чем и стоит здесь задуматься транс* активист_кам всего мира, так это о соотношении социальных достижений и внутренних противоречий, страданий. На протяжении всего фильма Лара остается предельно привилегированной по отношению к абсолютному большинству трансгендерных людей: у нее не слишком бедная семья, которая во всем ее поддерживает, эпизоды трансфобии остаются лишь эпизодами, ей полностью доступны все необходимые медицинские услуги, профессиональное образование. Все это может дать героине возможности для самореализации, но отнюдь не избавляет ее от страданий дисморфофобииБоязнь изменений собственного тела и от страха несоответствия, внушаемого ей все еще сохраняющейся (и особенно выраженной в балете) гендерной бинарностью.