Каннский и Венецианский фестивали, мокьюментари и постправда: номера 1/2 «Искусства кино»

Вселенная Сатоси Кона: парад безумия, вдохновивший Даррена Аронофски и Кристофера Нолана

«Паприка», 2006

60 лет родился Сатоси Кона — режиссер «Истинной грусти» (1998) и «Актрисы тысячелетия» (2001), «Агента паранойи» (2004) и «Паприки» (2006). Предлагаем всмотреться в игры разума покойного мэтра вместе с Алексеем Филипповым, который разбирался, как же устроены причудливые аниме-миры Кона, в преддверии редких показов его работ на большом экране несколько лет назад.

Сатоси Кон родился родился 12 октября 1963 года на Хоккайдо, в рыбацком городке Кусиро, а школу окончил уже в Саппоро — административном центре острова. Из-за работы отца семья часто переезжала, потому детство Кона прошло между этими двумя городами. Так же впоследствии он метался между разными увлечениями, связанными преимущественно с рисованием. В юбилейном послесловии к переизданию манги «Возвращение в море» (1990) он писал: 

«Я намеревался усидеть на двух стульях, «манге» и «анимации», но в журналах меня почти всегда представляли как режиссера аниме, так что вторая половинка моего творческого «я» оказалась похоронена. Не я ее погребал, и отрекаться от нее я не собираюсь, но не мне спорить с объективной оценкой общества. Так что, с оттенком самоиронии, я говорю о себе «мангака в прошлой жизни».

Забегая вперед, стоит заметить, что «объективную оценку общества» Сатоси Кон будет оспаривать, и не раз: все его творчество в той или иной мере сопротивляется понятию «объективность», а социум — на примере ли отдельных личностей, или в рамках коллективного психоза — редко претендует на звание ареопага. Люди Кона интересовали, но как хрупкие существа, неспособные отделить реальность от химеры, проживаемый момент от мимолетной мысли, оживший ужас от реальной опасности. Сам мангака и режиссер тоже недооценил опасность изнуряющей работы и злоупотребления алкоголем: после крупных проектов здоровье его неоднократно подводило (после работы над первой крупной и сольной мангой «Возвращение в море» он слег с гепатитом А), а 24 августа 2010 года великий мечтатель скончался от рака поджелудочной железы.

Ева Иванилова, Максим Бугулов и Алексей Филиппов обсуждают opus magnum Сатоси Кона
Доктор сон: фантазии, иллюзии, паранойя, кошмары
«Агент Паранойи», 2004

Имя Сатоси Кона в первую очередь известно благодаря невероятному полету фантазии, который зачастую находил для человеческих страхов и желаний самые причудливые формы. Под влияние дрессированных химер Кона попадали такие патентованные западные фантазеры, как Даррен Аронофски и Кристофер Нолан. Первого так впечатлила «Истинная грусть» (1998) — режиссерский дебют японца, что он выкупил права на его экранизацию, но потом ограничился визуальными цитатами в «Реквиеме по мечте» (2000) и «Черном лебеде» (2010). Нолан же для «Начала» (2010) списал пару идей из «Паприки» (2006) и тоже вставил несколько отсылок, чтобы отдать дань уважения коллеге. Среди соратников японского визионера по мозголовным одиссеям в мире фантазий и неврозов нового времени нельзя не отметить попавшего под его влияние земляка Масааки Юаса, снявшего в 2004 году «Игру разума», которая Кону, разумеется, понравилась.

Погружение в пучины сознания началось в середине 90-х, когда началось многостороннее сотрудничество с кумиром Кацухиро Отомо: для его аниме Кон рисовал задники, а также выполнял обязанности подмастерья во время работы старшего коллеги над легендарной мангой «Акира». Вместе с Отомо они работали и над сценарием фильма, а потом и манги «Квартирный ужас» (1991), следом — над новеллой альманаха «Воспоминания о будущем» (1995), где группа астронавтов вынуждена блуждать в жутких воспоминаниях оперной певицы. Впоследствии именно лобовое столкновение реальности и грезы — в самом широком смысле — стало фирменным почерком Кона.

В 1995-м он начинает работать над мангой «Опус», которой не суждено завершиться, как и многим полетам фантазии автора: в 1996-м закроется издательство, и сюжет прервется на самом интересном месте. «Опус» повествует о мангаке Тикаре Нагаи, который пишет популярную серию «Резонанс» — о мире будущего, где распространены телепаты. Обладающая подобными способностями девушка-детектив Сатоко, которую в детстве чуть не убил маньяк, борется с могущественным медиумом по прозвищу Маска, а помогает ей в этом телепат-самородок Лин, главарь уличной шайки. Ему суждено погибнуть в финальной схватке, но юношу такой расклад не устраивает — и он крадет соответствующую сцену манги прямо из мастерской Тикары, проникнув из манги в человеческую реальность. Тогда мангака отправляется в вымышленный им мир, а затем и вовсе попадает в нашу действительность, где встречает самого Сатоси Кона.

Продемонстрировать, как причудливо сообщаются писательская реальность и созданный им мир, Кон до конца так и не смог, хотя сполна реализовал тезис, согласно которому характеры персонажей сами диктуют дальнейшее развитие сюжета. Параллельно с карьерой мангаки, разваливающейся, как вселенная «Резонанса», где город заканчивается в небытие из-за экономии на прорисовке пейзажей, Кон начал работу над анимационным дебютом по роману «Истинная грусть» Ёсикадзу Такэути, сценарий которого переписал практически целиком. В итоге аниме повествовало о поп-певице Миме, которая хотела оставить поющую славу позади, реализовав себя в более сложном амплуа актрисы. Ей досталась роль в сериале, где планировалась сцена изнасилования, которая могла разрушить образ прикипевший к Миме незапятнанной невинности. Этот переход из певиц в актрисы непросто давался самой девушке, а также отягощался давлением со стороны СМИ, фанатов и пугающего поклонника. В какой-то момент поп-образ Мимы стал буквально жить отдельно от нее, а сама актриса — путать действительность, сериальную реальность и территорию кошмара, связанного с преследованием, кибербуллингом и стрессом от работы.

В «Истинной грусти» Кон исследовал трудности перехода из одного творческого состояния в другое, схожее с его превращением из мангаки в аниме-режиссера, попутно озирая медиасреду кино, телевидения, интернета и поп-музыки. Следом он глубже погрузился в кино и снял «Актрису тысячелетия» (2001) — вдохновенную оду перевоплощению и проживанию бесконечных жизней, где только одна — твоя — настоящая.

Два документалиста приезжают к пожилой актрисе Тиёко Фудзиваре, чтобы расспросить о ролях и жизни, а та разыгрывает для них настоящий спектакль, обеспечив невероятно иммерсивное погружение в поток чужой памяти (в какой-то момент киношники начинают исполнять эпизодические роли в ее фильмобиографии).

Темной стороне фантазии мегаполиса и нового тысячелетия Кон посвятил сериал «Агент Паранойи» (2004), где детально расписал неврозы современного человека: страхи перед дедлайнами, провалом в учебе, родительским или социальным одобрением, невозможностью любви, виртуальными мирами, увечьями квартирного вопроса, подавленной сексуальности и так далее. Несмотря на то, что «Агентом» Сатоси Кон занимался в такой же адской спешке, как и «Возвращением в море», результатом он остался доволен.

Следующий проект стал вершиной творчества режиссера: «Паприка» (2006), основанная на одноименном романе Ясатаки Цуцуи, которого Кон обожал, вобрала в себя самые невероятные траектории воображения, стилистические игры, сюжетные прыжки и психологические вывихи современной Японии, травмированной политическими, экономическими и историческими обстоятельствами. Аниме показали в конкурсе Венецианского кинофестиваля, а Кон уже задумал следующий амбициозный проект — «Машину снов», которую ему не суждено было завершить. Однако треть работы все же выполнена, и остается надежда, что друг мастера и глава студии Madhouse Масао Маруяма сможет завершить проект по точным раскадровкам Сатоси Кона.

Кацухиро Отомо
Фрагмент постера аниме «Акира» (1988)

В кинематографе, как и в джазе, выдающиеся фигуры нередко притягиваются. Кону удалось поработать и с блестящим композитором Сусумой Хиросавой («Актриса тысячелетия», «Паприка»), и с писателем-кумиром Цуцуи, и с великим Мамору Осии, режиссером «Призрака в доспехах» (1995), который снял по сценарию Кона «Полицию будущего: Восстание» (1993). Однако особняком стоит исполин Кацухиро Отомо — мангака и режиссер, не только сочинивший этапную мангу «Акира» (1982–1990), но и не менее виртуозно ее экранизировавший в 1988-м.

Их духовная связь наметилась еще в детстве Кона, когда будущий режиссер зачитывался мангой «Дому» (1980–1981) о противостоянии старика и ребенка, обоих — с экстрасенсорными способностями. К слову, манга «Резонанс», фигурировавшая в «Опусе», во многом напоминает эту работу Отомо — и Сатоси Кон признавался, что больше всего на свете хотел бы экранизировать это произведение.

Отомо и Кон познакомились на премии журнала Young, где отметили дебютную мангу «Торико» молодого дарования. Следом Кон много работал на кумира, в какой-то момент тот привлек коллегу как соавтора сценария в манге и аниме, но в какой-то момент их пути разошлись. В частности, при работе над рисованной историей «Серафим: 266, 613, 336 крыльев» у них возникли творческие разногласия в отношении сюжета. Однако, когда зашла речь об экранизации «Истинной грусти», именно Отомо, рисовавший иллюстрации к роману, порекомендовал Сатоси Кона в качестве режиссера.

Семья, психология и отношения
«Однажды в Токио», 2003

Несмотря на славу Кона как мастера ночных кошмаров и иллюзий (вышедшая в 2009 году книга о нем носила название «Сатоси Кон: Иллюзионист»), его творчество всегда проистекало из интереса к человеческой психологии. В детстве, помимо историй о фантастических мирах, он много читал так называемую женскую мангу, где больше внимания уделялось отношениям между людьми. Со временем этот интерес реализовался в его работах.

В манге «Возвращение в море» рассказывается о портовом городе, которому, по легенде, благоволят русалки. Много лет назад дед Ёскэ нашел яйцо мифического создания и стал заботиться о нем, пока не пришла пора вернуть его в морскую пучину и получить следующее. Взамен русалки решили проблему с цунами и плохой рыбной ловлей. Отец Ёскэ, городской священник, в эти легенды не верил, но очень любил родной город, потому решил помочь магнату построить в Амидэ туристический рай, разрушив попутно священный русалочий остров. Ёскэ же, чья мать погибла во время купания, не определился, верить ли консервативному деду или скептичному отцу, но в конце концов решает поддержать местечковую аутентичность. (Любопытно, что деду Ёскэ ставят диагноз «рак желудка»; сам Кон умер от рака поджелудочной железы — близкого органа.)

«Возвращение в море» примечательно не только очевидным автобиографическим мотивом (наверняка Кон использовал воспоминания о портовом Кусиро), но и редким форматом истории взросления. Несмотря на то, что элементы мифологического сознания схожи с коронными фантазмами и психологическими завихрениями других работ мастера, здесь он больше фокусируется на подростковых переживаниях Ёскэ и его отношениях со сверстниками, родителями и собственными переживаниями.

Также стоит заметить, что эта работа Кона отсылает к творчеству Осаму Тэдзуки — «бога манги», который, по сути, придал медиуму ту форму, в которой он существует по сию пору. История про русалок и капиталистов перекликается с сюжетом манги «Ангельский холм» (1960–1961), а про бунтующего подростка — с выдающейся «Песнью Аполлона» (1970), где можно встретить не только канонаду мальчишеских гормонов, но и путешествия во времени и настоящее раскаяние. К слову, одно из последних аниме автора «Игр разума» Масааки Юаса — «Лу за стеной» (2017) — тоже рассказывает о приморском городке и запутанных отношениях местных поколений с русалками, а на самом деле — о рубцах, оставленных смертью близких.

Так и все остальные работы Сатоси Кона могут быть рассмотрены в исключительно психологическом ключе, где видения, обнажающие жуткий задник реальности, — это защитные механизмы психики, спасающие человека от тяжелых дум (в сущности, в «Агенте Паранойи» так и работает тревожная история про загадочного юношу с золотой битой и на золотых роликах).

Однако есть в его фильмографии и аниме, практически лишенное трюков с реальностью. В «Однажды в Токио» (2003), вышедшем между «Актрисой тысячелетия» и «Агентом», он рассказывает о трех бездомных — мужчине, дрэг-квин и сбежавшей из дома девочке, которые под Рождество находят младенца и пытаются его то ли вернуть родителям, то ли сделать отправной точкой собственной неформатной семьи. «Однажды» напоминает французскую комедию (во многом благодаря увеселительному саундтреку) о рождественском чуде и предлагает не только разобраться с феноменом семьи (так ли тут важна кровная связь, или эта близость — иного рода), но и описывает многочисленные установки в отношении себя и близких — в сущности, те же иллюзии, что и классический парад безумия в прочих работах Кона.

Стилизация
«Актриса тысячелетия», 2001

В детстве Сатоси Кон восхищался космооперой «Космический линкор «Ямато» (1974–1975), мультсериалом Хаяо Миядзаки и Исао Такахаты «Хайди — девочка Альп» (1979) и постапокалиптический «Конан — мальчик из будущего» (1978), а также классикой аниме про гигантских роботов, жанра меха, «Мобильный воин Гандам» (1978–1980). Также его увлекали мрачные комиксы Фрэнка Миллера и постмодернистские эпосы Алана Мура, с которым Кона роднит страсть к стилизации и исследованию чужого наследия и границ медиума.

Лучше всего талант стилизатора в работах Кона виден в «Актрисе тысячелетия», «Агенте Паранойи» и «Паприке».

Для путешествия по волнам японской киноистории в «Актрисе» Кон, плохо знакомый с отечественным кинематографом и вдохновлявшийся перед дебютом лентами Дэвида Линча и Терри Гиллиама («Бандиты времени», «Бразилия», «Приключения барона Мюнхгаузена»), пересмотрел множество фильмов, а также изучил биографии актрис Сэцуко Харой и Хидэко Такаминэ. С последней Кон сделал большое интервью, чтобы образ Тиёко Фудзивары получился более живым и убедительным. Визуальный ряд аниме не только подвержен прыжкам во времени, когда в каждую эпоху меняется цветовая гамма, но и воспроизводит эстетику фильмов разных десятилетий — от костюмированных драм до фильмов-нуар, кайдзю-эйга и космической научной фантастики.

В «Агенте Паранойи» Кон заходит еще и на территорию фэнтези, а также показывает на примере сериала в духе веселых похождений Дораэмона, как устроена работа в анимации изнутри.

В «Паприке» проскакивают выполненные в узнаваемой манере фрагменты из фильмов, которые снятся персонажам: в частности, можно опознать сцены из «Тарзана» (1932), «Римских каникул» (1953) и «Сияния» (1980). Там же поклонники Сатоси Кона разглядели среди постеров его работ плакат «Машины снов». В ней, надо полагать, зрителя ожидало еще одно стилистическое упражнение — не только демонстративно наивная история с тремя своенравными роботами, но и оммаж анимации начала XX века — не столько Уолту Диснею, сколько братьям Флейшерам, чья самобытная манера, отличающаяся от привычной антропоморфной анимации, уже вдохновила видеоигру Cuphead.

Город
Разворот манги «Опус» (1995–1996)

Еще когда Сатоси Кон рисовал задники для аниме и манги Кацухиро Отомо, он большое внимание уделял деталям, чтобы города казались живыми и провоцировали зрительский интерес. В манге и особенно в режиссерских работах он подтверждал публицистический штамп «город — один из центральных персонажей». В «Возвращении в море» приморский Амидэ воплощал национальную связь с природой и сложную интеграцию цивилизации. В «Опусе» мегаполис играл роль ландшафта человеческого мозга. В «Истиной грусти» то сжимался до размеров комнатушки Мимы, то превращался в жуткий лабиринт страхов и параноидальных мыслей. В «Актрисе тысячелетия» чаще встречается открытое пространство, заполненное людьми, как групповой снимок, какие отпечатываются в памяти, и в то же время — нередко хватает простора для достраивания утраченных воспоминаний. В «Однажды в Токио» колючая и нарядная столица хранила в своем нутре возможность чуда, но не меньше — опасностей, случайностей, отверженных и оскорбленных. Стечение обстоятельств и незначительные эпизоды — тоже часть игр разума Сатоси Кона, считавшего, что многие мелочи кажутся незначительными в моменте, но нередко исполняют важную роль в жизни людей впоследствии. В «Агенте Паранойи» город — это мегаполис неврозов, театральная декорация, способная принимать любые формы и даже обращаться в задники иных миров. В «Паприке» населенный пункт не только становится синонимом человеческого разума с его извилистыми ходами, но и гнется под давлением фантазий, преображается, дарит дорогу фантасмагорическому параду и норовит схлопнуться под натиском химер.

Квазидетектив
«Истинная грусть», 1998

Большинство работ Кона опираются на остов детективной линии, хотя какая-никакая разгадка его мало интересует — ни настоящий убийца в «Истинной грусти», ни финал жизни и истории «Актрисы тысячелетия», ни загадочный юноша на золотых коньках в «Агенте Паранойи», ни злоумышленник в «Паприке». Сюжет о поисках преступника напоминает процесс по розыску пути к себе, а анализ дурных снов и собственных желаний предполагает движение из одного состояние в другое. Польский писатель Витольд Гомбрович метко назвал детектив «попыткой организации хаоса». Сатоси Кон — бытописатель взаимопроникновения действительности и вымысла, реальности и ожиданий от нее, памяти и настоящего момента — именно для упорядочивания хаоса мыслей и использовал детективную нить.

Фильмография как монтажная поэзия
«Паприка», 2006

Один из любимейших приемов Сатоси Кона — матч-кат: монтажный элемент, соединяющий две сцены через сходство образов в них (так, Кубрик смонтировал в соседних кадрах летящую кость и космический корабль). Героини Кона нередко оказываются в разных локациях и временных пластах, перепрыгивая туда через одну монтажную склейку и визуальное сходство того, что происходит в кадре. Так в человеческом мозге монтируется прошлое и настоящее, случайная мысль и направленный поток сознания.

Не менее интересно, что похожим образом устроена фильмография режиссера. Из «Истинной грусти» — истории про начинающую актрису — он прыгает в сюжет про артистку пожилую и ее длинную тяжелую жизнь в «Актрисе тысячелетия». Следом — через поиск любви и человеческой близости — оказывается на улочках столицы в «Однажды в Токио». К «Агенту Паранойи» — еще одной истории о бурлящей жизни мегаполиса — он приходит через фактуру города, хотя там, кажется, отражаются и все предыдущие работы Кона: расслоение героини, в которой уживаются робкая учительница и распутная дама; полижанровый микс как иллюстрация к творческому процессу; умещающаяся в несколько эпизодов прожитая жизнь; семейные неприятности и городские легенды. Прыжки по чужим головам он продолжает и в «Паприке», где снова стягивает в узел ключевые темы и приемы. Буквально из кадра «Паприки» должна была выпрыгнуть «Машина снов». Последняя же монтажная склейка увела историю жизни Сатоси Кона в небытие.

Кадр из манги «Возвращение в море», 1990

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Safari