Крестовый поход сэйфуку

Дети лучше кого бы то ни было разбираются в зрелищности. Там, где за предпочтения взрослого станут отвечать его неврозы, компромиссы и хандра, ребенок отыщет приключение, в каких бы мелочах оно ни пряталось. «Детский фильм», по словам самого Никиты Лаврецкого, — возвращение к началам собственной фильмографии. Открыв его одноименный YouTube-канал, среди первых залитых роликов можно обнаружить натурально детские (или подростковые) фильмы, снятые начинающим минским автором в 16–17 лет (см. мамблкор-дилогию «Влюбленный Нил» или более поздний кинорассказ, достойный Хон Сан Су, «Даша и Алиса в настоящем времени»). Фильмы детские, во всей красе нескладности, технической шершавости, лукавой наивности. Успев за прошедшие несколько лет выпустить эмо-хоррор («Сашин ад»), VHS-биографию («Никита Лаврецкий»), веб-сериал о кинокритиках («Киномантра») и другие работы, чьи премьеры проходили на крупных европейских фестивалях, весной 2021-го Никита снимает A Kid's Flick, снимает в той же примитивистской манере, как его снимал бы Лаврецкий-подросток.

Такой подход, безусловно, способен вызвать немало недовольства и возражений у современного взрослого зрителя. Хаотичная ручная съемка на камеру телефона, невоздержанная игра с радужными цветовыми фильтрами, прямолинейный сюжет и сэйфуку-эксплотейшн (в наряд японской школьницы в решающие моменты облачается главная героиня). Да, фильм состоит именно из этих элементов: из одиноких будней минской девушки, занятой квартирным бытом, — уборка, танцы, просмотр видео... а еще превращения в аниме-воительницу для борьбы с демонами за пределами кадра, после которых всякий раз она возвращается домой все более изможденной и окровавленной. Что ж, даже в синопсисе длиною в одну фразу мелькает маленькая супергеройская интрига. Но, чтобы интрига появилась, достаточно и не такой малости. Скажем, упомянутое перещелкивание экранных фильтров запускает отдельную цветовую историю, заставляющую зрителя подключить воображение и догадываться о бэкграунде здешней фэнтези-вселенной. Или сценарий, даром что лишенный реплик, в иные минуты своей неопределенностью нагоняет тревожность получше чистых триллеров. А ручная камера добавляет происходящему клаустрофобический эффект, как если бы кто-то посторонний наблюдал за девушкой внутри ее квартиры, ломая приватность и нарушая экранную границу между зрителем и персонажем. Суть в том, что все приемы, жанры и эффекты, на какие способно серьезное кино, все это уже в элементарном виде обнаруживается в любительских и детских фильмах, внутри воображения ребенка и сумасбродного энтузиаста. Что делает просмотр неказистых «ранних» работ крайне познавательным, разрешая внутри них многое увидеть как бы в первый раз, переизобрести с нуля. Потому что дети лучше кого бы то ни было разбираются в зрелищности.

Впрочем, заговаривая о режиссуре Лаврецкого, невозможно не обратить внимание, что многие его работы созданы в дуэте, постоянном соавторстве с главной звездой его кинематографа Ольгой Ковалевой. А «Детский фильм» почти целиком сосредотачивается только на ней и ее волшебно-киногеничном присустствии в кадре. Как пишет о Ковалевой в своем тексте на MUBI куратор Кристофер Смолл: «Мастурбирует ли она, принимает душ, танцует или плачет при просмотре интернет-видео, невоздержанные вспышки ее импровизационной, переменчивой роли придают фильму большую часть интенсивности. Смотреть «Детский фильм» — значит наблюдать, как она один за другим сочиняет жесты, способы пребывания в экранном пространстве, которые требуют полного отказа от строгих актерских техник». Действительно, ее взаимоотношения с камерой, волнительная способность держать архитектуру кадра своими движениями и взглядом, это отдельный внутренний сюжет A Kid's Flick. Гибридный сценарий, сочетающий в себе патетику феминистского манифеста (как если бы Жанна Дильман с набережной Коммерции встретилась с Барбарой Хаммер), элементы перверсивного просмотра слитых в Сеть приватных секс-видео и ростки бунтарской драмы взросления. В ведьминско-детской рисовке Лаврецкого — Ковалевой это немыслимое сочетание выглядит более чем органично.

И все-таки, даже несмотря на такое многоцветие, многое (почти все) в «Детском фильме» остается за кадром, отраженное в очках и взгляде Оли Ковалевой. Да, в мире с таким растущим числом запретных тем, с таким разнообразием сделок с совестью, с таким глухим молчанием, яснее всего опять же может прозвучать тихий детский голос. Порой последний голос, способный на бескомпромиссные эмоции и решения. Так, впрочем, было всегда в лучших образцах «детского искусства» — прозе Туве Янссон, стихах Бориса Покидько или видеоиграх Фредерика Рейналя. Дети лучше кого бы то ни было разбираются в сопротивлении.