С 30 мая в прокате эротическая драма «Куриоса», основанная на дневниках известных французов конца XIX века. Нина Цыркун приводит психосексуальную интерпретацию этой картины.
Если оставить в стороне разного рода коннотации, соответствующие определенному месту и времени, слово «куриоса», которым назван фильм Лу Жёне, означает «редкость». Редкостью в данном случае оказывается главная героиня Мари де Эредиа, «гипотенуза» любовного треугольника, который составился в Париже в 1890-е годы, то есть на пике La Belle Époque«Прекрасная эпоха», условно обозначаемый исторический период с конца XIX века до 1914 года, золотого времени расцвета европейской культуры, стиля модерн и появления пленительно-загадочных роковых красавиц.
Мари (Ноэми Мерлан), словно сошедшая (особенно учитывая ориентальные одежды) с полотна Альфонса Мухи или Густава Климта, средняя из трех дочерей поэта, основателя движения «Парнас», из меркантильных семейных соображений вышла замуж за ученика отца, поэта Анри де Ренье (Бенжамен Лаверн). Но любовью ее с детских лет был друг Анри и тоже ученик отца Пьер Луи (Нильс Шнайдер). В основу фильма «Куриоса» легла их переписка.
Кроме писем, а также романов и стихов, Луи оставил целую коллекцию фотографий: говорят, он первым в Париже приобрел фотоаппарат Kodak и почти с ним не расставался. Из фотографий женщин, которыми он обладал, количественно сравнимых с известным библейским масштабом, Пьер составил альбом. Отсюда следует, что он вроде бы выпадает из предписываемой психоанализом характеристики, согласно которой коллекционирование — сублимация сексуальной энергии, суррогат влечения; у него то и другое вполне органично уживалось вместе. Однако если учесть, что Пьер — поэт, то вряд ли для него коллекционирование побед на сексуальном фронте было самодостаточным; бесконечное число женщин, прячущих на снимках свои лица, превращалось в обезличенные отношения с обездушенными трофеями, грубо говоря — игру в бирюльки. И требовало не символического замещения, а подлинного эротического союза, воспетого им в шокировавших современников откровенной чувственностью «Песнях Билитис», якобы написанных греческой куртизанкой, а на самом деле его литературной мистификации.
Замужняя дама, жена друга Мари де Ренье, сняв одежду, не отвернула лица от фотообъектива, превзойдя смелостью моделей-куртизанок и приковав к себе взгляд фотографа. Помещая доступных женщин в последовательность «кадров»-изображений на страницах альбома, Луи, производитель и потребитель образов, манипулировал ими, а они пребывали в положении безвольных объектов. Мари, бесстрастно глядя прямо в камеру, становится субъектом, режиссером действа и постепенно превращается в хозяйку положения, в которой, взаимно усиливаясь, совмещаются виртуальная власть образа и реальная власть живой женщины. Показывая Пьеру Луи свои свадебные фотографии, она комментирует:
«Я здесь как мертвая».
Теперь пришла пора оживать. В отличие от импульсивной алжирки Зоры, модели и любовницы-предшественницы, кокетливо играющей с Пьером в кошки-мышки, Мари начинает играть субъектную роль, ставит визави в униженное положение подсматривающего.
Луис Бунюэль снял фильм «Этот смутный объект желания», это экранизация во многом автобиографичного романа Луи «Женщина и паяц». Режиссер оказался неточным в определении статуса цели желания, но точно уловил смысл литературного источника, поделив роль неуловимой возлюбленной между двух актрис.
Кстати, если обратиться к этимологии слова «куриоса», можно дойти до исходного древнегреческого значения «госпожа». Влияние Мари выходит за рамки общения с двумя зависящими от нее мужчинами. (Вот еще неточность: название романа Ренье La double maitresse стыдливо переводится у нас «Дважды любимая», хотя на самом деле тут речь идет о любовнице). Власть ли ее опьяняет, или просто дает себя знать генетическая одаренность, но Мари расширяет зону своего воздействия, обретая не только визуальность, но голос: становится писательницей. Первый же ее роман, опубликованный под мужским псевдонимом Жерар д’Урвиль, заставляет жаждущих чувственных откровений читателей «сносить киоски» с книгами.
Трудно обойтись без сравнений «Куриосы» с почти одновременно вышедшим фильмом Уоша Уэстмоленда «Колетт», рассказывающем о современнице Мари, тоже писательнице и даже президенте Гонкуровской академии Сидони-Габриэль Колетт. В обоих фильмах пружину действия запускают мужчины. В начале «Куриосы» Пьер, такой же бонвиван и легкомысленный плейбой, как муж Колетт, предлагает другу вместе признаться в любви Мари, чтобы не разрушать мужскую дружбу. Только вектор сюжета в этих фильмах разнонаправлен: Колетт из писательницы становится актрисой, полуобнажаясь на сцене, а Мари, напротив, осознав власть тела, «восходит» к интеллектуальной деятельности, от видимого к невидимому. Но та и другая, «из тени в свет перелетая», восполняя недостающее, реализуют тайное женское желание власти, причем власти абсолютной.
К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:
Google Chrome Firefox Safari