Авторы номера исследуют переходы между различными видами искусства, включая адаптацию литературы в кино и видеоигр в другие жанры. В номере обсуждаются современные российские экранизации, переосмысление традиционных форм искусства и феномен "автофикшн" в творчестве его представителей.

Рождение Федерико Феллини: «Белый шейх» — дебют классика о волшебстве повседневности

«Белый шейх» (1952)

В день столетия со дня рождения итальянского режиссера Федерико Феллини «Искусство кино» покажет его фильм «Белый шейх» — не такой известный, как его поздние работы, но все равно очень примечательный. Максим Семенов объясняет, почему.

Буржуазная провинциальная пара приезжает в Рим. У них медовый месяц. Он — массивный и солидный, она — хрупкая и мечтательная. Он планирует познакомить жену с родственниками (все сплошь такие же респектабельные люди), а она надеется повидаться с актером, снимающимся для ее любимого фотокомикса[Комикс, в котором вместо рисунков используют фотографии, — примечание автора] про «Белого шейха» и передать ему подарок. Череда нелепых совпадений, и вот она оказывается на съемочной площадке где-то в глуши, а он вынужден всячески изворачиваться и врать родне, делая вид, что его жена не выходит из номера из-за внезапной болезни.

«Белый шейх» (1952)

Контексты

«Белый шейх» — из числа тех картин, о которых чаще говорят, чем смотрят. В качестве сатиры на буржуазные нравы «Похитители велосипедов» выглядят острее (да-да-да, это очень серьезное и очень грустное кино, но вспомните великую сцену в церкви, когда за Антонио и Бруно бегают все эти прилично одетые господа), если же воспринимать «Белого шейха» как комедийное кино о кино, то лучше посмотреть «Самую красивую» Висконти, благо сюжеты немного похожи. У Феллини провинциалка сталкивается с миром фотокомиксов (итог: разочарование), у Висконти Маддалена Чеккони, медсестра из бедного района, мечтает снять свою маленькую дочку в кино и сталкивается с миром кинематографистов (с примерно тем же результатом). Но у Висконти фильм смешнее (чего стоит только момент, когда в дом Чеккони заявляется старая актриса и начинает уплетать сырые яйца), да и Анна Маньяни в главной роли очень уж хороша, миловидная Брунелла Бово ей явно проигрывает.

Формально «Белый шейх» — не дебют Феллини. Снятые до этого совместно с Альберто Латтуадой «Огни варьете» вызывают у зрителя, хорошо знакомого с кинематографом Федерико, чувство радостного узнавания. Актеры варьете. Эротические и немного смешные танцы. Артисты, долго бредущие по ночной проселочной дороге. Пестрое многообразие человеческих лиц и характеров. Джульетта Мазина, наконец. Сюжет — стареющий режиссер бросает многолетнюю подругу ради амбициозной старлетки, а потом раскаивается, все запомнив, но ничему не научившись, — кажется слишком моралистическим, но зато как напоминает какого-то из поздних героев Чаплина главный герой Кекко в его неизменном и несколько нелепом берете. А ночная сцена, когда Кекко вместе с чернокожим трубачом слушает песню цыганки на маленькой римской площади? Да и неизменные автобиографические мотивы в «Огнях варьете» присутствуют — в основу сценария легли воспоминания Феллини о его юношеских странствиях с труппой варьете по итальянской провинции. Но все-таки это еще не совсем феллиниевское кино, тем более что большинство сцен фильма поставлено Латтуадой. Феллини в картине отвечал за сценарий и, по собственному признанию, появился на съемочной площадке всего пару раз). А вот «Белый шейх» — это уже совсем Феллини. Если посмотреть на него как на дебют, тот же Висконти с его «Одержимостью» выглядит внушительнее. Да, в «Одержимости» чувствуется явная зависимость от Ренуара, все эти бесконечные длинные планы, но все-таки перед нами высокая трагедия. А тут — по большей части симпатичные комические сценки. Не случайно тогдашняя критика разнесла картину. Сравнивая «Шейха» с другими фильмами Феллини, мы обнаруживаем, что уже вышедшие вслед за ним «Маменькины сынки» куда выглядят глубже, значительнее. И это мы не говорим про «Дорогу», «Ночи Кабирии» или «8 ½».

С другой стороны, «Белого шейха» смотреть легко и приятно, в лучших сценах фильм чертовски обаятелен, а финал его — пример подлинной неореалистической человечности, этакая репетиция «Ночей Кабирии». Кроме того, это кино лучше, чем многие другие его картины, позволяет понять метод Феллини, определить его своеобразие.

«Белый шейх» (1952)

Нереализм

Молодожены из провинции приезжают в Рим. Их визит полностью распланирован: завтрак с дядей и его семьей, встреча с Папой (дядя важный человек в Ватикане, он выхлопотал аудиенцию... ну как, аудиенцию, вместе с ними там две сотни пар молодоженов), обед, Пантеон, Колизей, Палатин, Римский форум. Знакомство с кузинами, очередной набег на римские древности и финал — залитый светом Витториано, «Алтарь Отечества». Несколько претенциозно, провинциально, но вполне логично. Однако планы эти сразу рушатся. Рим, столица Италии, город Папы, оказывается городом-мороком или, точнее, городом-мошенником, обаятельным шарлатаном. Все здесь обман, мечта, не то, чем кажется. На улице 26-го июля, там, где королевский дворец, расположена редакция «Белого шейха», грошового фотокомикса об экзотических приключениях — гаремы, одалиски, верблюды, бедуины. Ванда зачитывается им и мечтает передать актеру Фернандо Риволи, играющему роль белого шейха, его портрет, который она нарисовала.

В результате случайности наивная героиня попадает на съемки комикса, знакомится с кумиром и едва не становится его жертвой (Риволи оказывается тем еще бабником), но спасается и после ряда злоключений добирается до гостиницы. Провинциалка в большом городе. Но Ванда не столько простодушна, сколько мечтательна. Периферийная жизнь кажется ей унылой и скучной (подробнее об этом Феллини выскажется позже, в «Маменькиных сынках»). Она готова поверить в любую, даже самую нелепую фантазию, которая хоть сколько-нибудь отличается от знакомой ей обыденности. А уж мирок создателей фотокомиксов совсем не похож на ее жизнь. И дело не только в непривычной атмосфере съемок. Феллини не пытается в точности воссоздать этот мирок, он наполняет его странными, ирреальными деталями. Вот героиня поняла, что оказалась вдали от Рима. Ей нужно вернуться назад, к мужу, она блуждает по неизвестной ей местности, пока не натыкается на своего кумира. Актер Риволи сидит в одеянии шейха на огромных качелях, привязанных к кронам высоких деревьев, и поет романтическую песню. Спрыгнув, он снимает повешенную на сук саблю и галантно говорит героине: «Bonjour».

«Белый шейх» (1952)

Все происходящее столь нереалистично, что в дальнейшем Ванда легко принимает на веру его историю про волшебное зелье, с помощью которого его околдовала злая жена. Странное вторжение в реальность в принципе возможных, но довольно маловероятных деталей, позже многократно появится в феллиниевских фильмах — вспомним хотя бы летящую статую Христа из «Сладкой жизни»).

Иван, муж Ванды, честолюбив, но предел его мечтаний — место в городском совете. Аудиенция у Папы, хорошее впечатление, которое он произведет на римскую родню, — все это должно помочь его карьере. Но Рим, этот обманчивый, вульгарный и не стесняющийся вульгарности, охочий до дешевых зрелищ, дурашливый, суеверный, религиозный, ни во что не верящий, таящий в себе некую загадку город кружит, вертит им. Все не так ярко, как в последующих фильмах Феллини, но уже узнаваемо. 

Обманывая родственников, пытаясь найти жену, Иван почти теряет рассудок. И вот он ночью сидит у какого-то фонтана и плачет, а рядом проходят две проститутки. Одна из них — та самая Кабирия (вот и наша первая с ней встреча). Она возьмет у Ивана конфетку, станцует смешной танец и побежит куда-то вдаль, за подвыпившим типом, умеющим выдувать огонь. История о простодушии понаехавших, попавших в столицу, опять споткнется, поскольку Рим обернется к ним, да и к нам, совсем необычной, волшебной своей стороной. Это не реализм, не повседневная жизнь, это получше — кино в самых высоких своих проявлениях.

«Белый шейх» (1952)

«Белый шейх» — это не самое смешное кино на свете. Действительно, сравните его с «Самой красивой». Висконти умеет быть жестким, умеет показать своих героев в смешном свете, вывести их на чистую воду, прежде чем заставит нас разрыдаться вместе с ними, прочувствовав их горести. У Феллини в «Шейхе» это едва ли получается. Но дело не в том, что он не умеет смешить. Там, где Висконти может позволить себе усмешку, Феллини предпочитает мягкость и иронию. Он может быть жёсток, но никогда — жесток, а комедия часто требует от ее создателей жестокости. И в те моменты, когда трагедия кажется неизбежной, он вдруг ухмыльнется, отшутится и подмигнет в зал.

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Safari