Смерти нет, есть только море: «Деревенский детектив» Билла Моррисона

Всплеск воды, жестяной кофр пропадает в глубине моря, прощальные отблески солнца, с каждым метром его видно все хуже и хуже. Тьма. Кажется, что вечная, но на самом деле вечности не существует — рано или поздно кофр (а точнее его содержимое) вернется на поверхность. Это не выдумка и не фантазия, а вполне реальное событие, без которого новый фильм Билла Моррисона «Деревенский детектив: Цикл песен» не смог бы появиться.

В 2016 году в Исландии произошло небольшое чудо. Рыбак, вышедший в море, выловил удивительный дар стихии — четыре катушки с пленкой, по всей видимости, пролежавшей на дне не один десяток лет. Рыбака улов не слишком заинтересовал, но все же, пожав плечами, он отвез пленку журналистам, а те — отправили ее в исландский киноархив. Пленка была сильно повреждена водой, но еще одно чудо — все же значительная часть изображения уцелела. Сотрудники архива постарались очистить пленку от ржавчины, а затем выложили несколько кадров в фейсбук, надеясь, что кто-то поможет опознать — что же за фильм попал в сети исландского рыбака? Картину мгновенно опознал один из российских экспатов. Ею оказался «Деревенский детектив» Ивана Лукинского, первый фильм из популярной народной серии о детективе Анискине.

Через некоторое время об этой истории услышал исландский композитор Йохан Йоханнсон и сразу же написал своему другу и соавтору, режиссеру Биллу Моррисону. Так началась история фильма, которому и посвятил последние годы американский автор.

Для всех, кто знаком с Биллом Моррисоном, нет нужды объяснять, почему он был адресатом столь курьезного и странного сообщения. Моррисон — человек, бесконечно влюбленный в кинопленку и те следы, что оставляет на ней время. «Деказия», его самый известный фильм, — монтажная картина, собранная из огромного количества старой кинопленки со всеми ее потертостями, шероховатостями, царапинами и заломами, что придает образам на экране еще больше потустороннего очарования и отражает бесконечное сражение формы и содержания. Саундтрек Майкла Гордона лишь усиливает сновидческое ощущение просмотра.

Последний большой проект Моррисона «Доусон-сити» рассказывал историю обнаружения в далеком канадском городке Доусон огромного архива старой кинопленки под землей — поселение было последним пунктом назначения в цепочке американского проката в начале прошлого века, поэтому многие картины просто-напросто застревали в юконской глуши на долгие десятилетия. До того дня, пока их не нашли во время сноса местного центра досуга.

Сам Моррисон говорит, что в истории с обнаруженной на дне моря пленкой его привлекла даже не сама история находки — он довольно регулярно получает сообщения о подобных неожиданных событиях от самых разных людей, от Кевина Браунлоу до совершенных незнакомцев. Нет, его привлек фильм и, если быть точным, Михаил Жаров, исполнивший в нем главную роль. 

Для Моррисона пленка — физическое воплощение памяти; именно по этой причине она так завораживает и притягивает внимание. Следы, которые оставляет на пленке время, — то же самое, что неточности и пробелы в человеческой памяти. Каждая пленка — чья-то история, а в случае с «Деревенским детективом» ключом к разгадке этой тайны стала личность Михаила Жарова.

Моррисон не знал о существовании Жарова до того, как столкнулся с «Деревенским детективом». Но именно это его и зацепило — одна из главных звезд советского кинематографа, артист, чья карьера началась еще до революции и продолжалась семь десятилетий, многократный лауреат Сталинской премии был совершенно неизвестен по другую сторону Атлантики. Сама его фигура будто пребывала скрытой под водой для западного мира — разве что какой-нибудь преданный ценитель Эйзенштейна мог вспомнить Жарова по его роли Малюты Скуратова во второй части «Ивана Грозного».

Сложно подобрать жанровое определение к этой (да и ко всем предыдущим картинам) Билла Моррисона — он мастерски балансирует на грани видео-арта, документалистики, музыкального произведения. К советскому названию «Деревенский детектив» Моррисон прибавил подзаголовок: «Цикл песен». И в самом деле, он сплетает свою картину из множества отрывков, ролей Жарова, которые тот сыграл за свою долгую карьеру. В поиске и сканировании всех этих фильмов Моррисону помогли сотрудники Государственного фильмофонда России (на экране появляется Петр Багров — бывший старший куратор киноархива ГФФ, уволенный в 2017 году).

Моррисон любуется тем, как Жаров затягивает песни в «Путевке в жизнь», исполняя роль Фомки Жигана («Жили-были два громилы, ах, тиритирибумбия! Один — я, другой — Гаврила, ах, тиритирибумбия!»); показывает бесконечную галерею героев «старого мира» (меньшевики, купчины, мелкие мошенники), которых сатирически отыгрывал Жаров в 1920–1930-х годах; извлекает образ строгого сталинского следователя Ларцева из «Ошибки инженера Кочина» и заставляет этого сотрудника НКВД допрашивать других персонажей артиста — от князя Меньшикова до самого Жарова из документальной ленты «Жаров рассказывает». Все это перемежается кадрами из пролежавшей десятилетия на дне пленки и сопровождается восхитительным саундтреком Дэвида Ланга (в нем доминируют звуки печального аккордеона — именно этот инструмент ищет следователь Анискин в обнаруженной детективной истории).

Из этих отрывков строится поэтический рассказ о большом артисте. О человеке, чья первая роль случилась в 1915 году, в фильме об Иване Грозном (Жаров играл одного из опричников); человеке, который не отрекся от родителей своей жены-еврейки, арестованных в ходе «дела врачей»; об артисте, который, с одной стороны, немного потонул в комических клише, но, с другой, в руках правильного режиссера мог показать всю мощь и глубину своего таланта. Каким-то удивительным образом Моррисону удалось добиться эффекта подглядывания за чужой жизнью — через толщу времени и океанических вод проступает жизнь, пленка превращается в сосуд, содержащий чужую жизнь и чужой опыт, — и мы, зрители, вдруг становимся причастными к этому чуду.

Моррисон осознанно уклоняется от собственно детективной истории — ему неинтересно выяснять, как же именно пленка оказалась на дне (Петр Багров резонно предполагает, что, скорее всего, ее выкинули или уронили с какого-то российского судна). Цель режиссера заключается в том, чтобы выстроить образ Жарова, рассмотреть его артистический опыт сквозь призму истории о подводной пленке и вернуть имя и образ артиста на свет.

Память — главное для Моррисона; он, кажется, уверен, что она не исчезает в никуда. На финальных титрах играет песня, написанная Дэвидом Лэнгом, I Cross the Field (ее исполняет Шара Нова):

Across the field 

I hear the bluebirds calling

Across the field 

I hear thunders

Моррисон и Лэнг ранее вместе работали над клипом со сходным названием The Difficulty of Crossing a Field, вольной интерпретацией коротенького рассказа Амброза Бирса о человеке, который шел по полю, свернул за холм и исчез навсегда. Но кажется, что в финале «Деревенского детектива» герой все же переходит поле. И возвращается.