«Раны» на Netflix: «Секретные материалы» и тревога 30-летних

Уилл (Арми Хаммер) — из тех, кто живет и не тужит: учебу бросил, работает барменом в забегаловке с тараканами и полуночными драками, каким-то чудом сохраняет божеский вид, невзирая на токсичный образ жизни. Таким же расслабленным был герой Эндрю Гарфилда из инди-триллера «Под Сильвер-Лэйк» — в обоих случаях выдающаяся апатия лишь помогала героям без лишнего сопротивления погрузиться с головой в пучину городской мистики.

Ловкач и симпатяга Уилл бывает немного агрессивен, но для работы это даже хорошо: помогает разнимать подвыпивших посетителей. В одну ночь пьяная перепалка постояльцев затягивается. Подростки снимают драку на телефоны и забывают один из мобильников в баре. Уилл уносит телефон домой, где его ждет красавица Керри (Дакота Джонсон), правда, влюблен он больше в давнюю подружку Алисию (Зази Битц), которая часто заглядывает к нему в бар, в последнее время — увы, с малахольным парнем Джеффри (Карл Глусман).

Не открывай из любопытства чужие девайсы, а не то быть беде — этому учили всегда, от мифов Древней Греции до сиквела «Убрать из друзей», где найденный ноутбук разверстывал портал в дарк-веб с убийствами забавы ради. В ту же ночь, разблокировав найденный телефон, Уилл оказывается втянутым в игру — то ли архаичных темных сил, то ли миллениалов, у которых нет ничего святого. Он получает жуткие фотографии, звонки будто из преисподней и мольбы о помощи из тоннеля — того самого, который открыт в браузере у его девушки: Керри пишет курсовую по Т.С. Элиоту, и любознательность завела ее на форумы античного гностицизмаКомплекс религиозных течений, развивавшихся параллельно с христианством, где в которых важную роль играло тайное знание о боге, мире и духовной природе. Эти знания открывали путь спасению. За инфернальным ужасом современному человеку далеко ходить не нужно — достаточно полистать чужую переписку или погуглить дальше второй страницы. И хотя зло из телефона, как и полагается открытому ящику Пандоры, рассеивается будто по всей земле Нового Орлеана, поражая и Керри, и завсегдатаев бара, но сгущается оно именно в несчастном Уилле.

Впервые Бабак Анвари приехал на Sundance в 2014-м с дебютным полным метром «В тени». Хоррор был снят в родном Тегеране и уносил зловещие события — от греха подальше — в 1980-е. В 2019-м Анвари вернулся на фестиваль как любимый гость, да и новый фильм он снимал уже не в Иране, а в Новом Орлеане — самом мистическом городе Америки, в котором не сразу и заметишь, что именно идет не так (даже если перед тобой пышная красавица, играющая на бильярде обнаженной).

«Раны» основаны на рассказе Натана Баллингруда «Видимая грязь» (Visible Filth), а Уилла явно охватывает ужас из другого рассказа фантаста — «По воле волн»В нем молодая работница кафетерия, у которой есть дочь и бывший муж, вдруг понимает, что жизнь — это череда выборов. Встретив то ли ловкача, то ли бандита, она решает больше не возвращаться в кафе. Еще до того, как взять в руки злосчастный чужой мобильник и открыть ворота в собственные темные закрома души, он будто уже заранее обречен. С первых кадров Уилл пребывает в оцепенении, сомневается в каждом шаге. Он будто впервые выбирает, куда пойдет его жизнь, и, как следствие, безвозвратно теряет все альтернативные варианты, будь то выбор любимой девушки или возможность спасти приятеля.

Чем дальше, тем больше Уилл параноит по всем фронтам — он нервно чешется, как в «Бешеной» Кроненберга, и подскакивает от звука нового сообщения на телефоне (в фильме принципиально нет саундтрека — всю жуть нагоняют только гипертрофированные звуки естественного окружения). А тут еще эти вездесущие тараканы, которых зрители премьеры находили даже под ногами. Бабак Анвари не стесняется ни хоррор-клише, ни до смешного неправдоподобных спецэффектов, будто сталкивая в соседних сценах разные ужасы из «Секретных материалов» — от искусственного интеллекта до мифов одноэтажной Америки, от заговора насекомых до Большого Брата.

Цитата из «Сердца тьмы» в открывающих титрах фильма может сильно обмануть ожидания тех, кто относится к жанру со всей серьезностью, кто не терпит чувствительности бриколера — художника, фривольно творящего из всех подручных средств. «Раны» Анвари именно такие. Вместо иерархии ужаса — свежий микс из, казалось бы, случайных культурных ингредиентов: Т.С. Элиот и гностические ритуалы, вездесущие тараканы и зудящие раны, навязчивые сны и обрывистые сцены реальной жизни. Большинство линий обрываются к третьему акту и едва ли объясняют паранойю Уилла. Было ли это мистическое зло, выпущенное из найденного мобильника, как из ящика Пандоры? Или лишь тревога 30-летнего человека, который впервые в жизни почувствовал, что проживает не свою жизнь?

Чем меньше остается экранного времени, тем невероятнее представляется возможность хоть как-то объяснить происходящее. Ищущие логики могут остаться разочарованы, но любители визионерства — едва ли. В конце концов, как говорил другой самобытный иранский режиссер Мани Хагиги: «Главное — снять выразительную сцену, а смысл потом за тебя придумают кинокритики».

Другие хорроры с Sundance:

• хорошую критику собрал «Домик» (The Lodge) — мощный клаустрофобический дебют австрийского дуэта Вероники Франц и Северина Фиалы;
• и сатирический слэшер об искусстве «Бархатная бензопила» (тоже уже на Netflix).