Вариативный апокалипсис: Антон Долин разбирается в механизмах сериала «Тьма»

«НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ ПРОИЗВЕДЕН ДОЛИНЫМ АНТОНОМ ВЛАДИМИРОВИЧЕМ, ЯВЛЯЮЩИМСЯ ЛИЦОМ, ВХОДЯЩИМ В СОСТАВ ОРГАНА ЛИЦ, УКАЗАННЫХ В Ч. 4 СТ. 9 ФЗ «О КОНТРОЛЕ ЗА ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ ЛИЦ, НАХОДЯЩИХСЯ ПОД ИНОСТРАННЫМ ВЛИЯНИЕМ», ВКЛЮЧЕННОГО В РЕЕСТР ИНОСТРАННЫХ АГЕНТОВ»

1.

Легко понять тех, кому «Тьма» кажется раздражающей или скучной. Как во многих выдающихся произведениях, расширяющих границы формы, законы этой формы возмутительным образом нарушены. Включая принципы коллективного творчества и открытой к продолжениям структуры.

«Тьма» — стопроцентно авторский сериал с отчетливым, даже навязчивым стилем и языком. Авторы — режиссер Баран бо Одар (42-летний швейцарец, сын химика-атомщика, учившийся и работающий в Германии) и сценаристка, его жена Янтье Фризе (ей 43, она писала для Бо Одара «Кто я?», эдакий немецкий «Бойцовский клуб»), они же шоураннеры. Возможно, поэтому так четко соблюден гендерный баланс в распределении персонажей и сюжете, который строится на дуализме мужского («Адам») и женского («Ева») начал.

Одна и та же съемочная группа, прекрасный оператор Николаус Суммерер, магический заглавный трек Apparat и минималистский саундтрек Бена Фроста: все обеспечивает цельность видения.

Четко структурированные три сезона, которые невозможно продолжать и расширять, поскольку на идее тройственности строится весь сериал.

Можно как угодно критиковать «Тьму», но это определенно уникальная и цельная вещь, существующая по собственным законам, ни в чем не вторичная (поверхностное сходство с «Твин Пиксом» — скорее, обманка) и далекая от привычных нам американских или британских сериальных моделей.

2.       

Какие же еще законы здесь нарушены?

Прежде всего, нет привычного нам структурирования действующих лиц. В первом сезоне не сразу выделяются главные герои. Лишь ближе к финалу мы понимаем, что это Йонас (Луис Хоффман) и Марта (Лиза Викари), влюбленные друг в друга антагонисты, которых мы встречаем на разных этапах их жизней: юными, зрелыми, пожилыми. Однако к финалу наши представления о них усложняются настолько, что полноценно сопереживать им становится буквально невозможно. Это иная сложность, чем у обаятельных злодеев из, к примеру, «Во все тяжкие» (2008–2013). Скорее, размытость, множественность личностей в одном персонаже, нежели двойственность одного, привычного и уже полюбившегося, героя. Говоря совсем простым языком, здесь нет «положительных» и «отрицательных».

Это история трагическая, в античном смысле, и поэтому в ней также нет удобного злодея — монстра, убийцы, похитителя детей. У каждого своя правда и свои мотивы, которые за три сезона нам удается прочувствовать и хотя бы отчасти понять.

Но самое главное нарушение — отношение к сюжетосложению. По сути, в основе «Тьмы» — несколько простейших событий, которые могли бы уместиться в один полнометражный фильм. В маленьком (вымышленном) немецком городке под названием Винден пропадают дети, а полиция их ищет. Родители пытаются справиться с травмой и самостоятельно узнать причину случившегося. Старшие и младшие переживают классический конфликт поколений и не могут найти общий язык. Есть несколько любовных треугольников; влюбленные никак не совпадают друг с другом, вечно друг друга ищут и преследуют, но обстоятельства не дают им соединиться. Вот и все.

Универсальным ответом на вопрос «что происходит?» становятся путешествия во времени. Намеренно или случайно, герои попадают в прошлое (а потом во все более и более отдаленное прошлое) и в будущее (близкое или далекое), воздействуя на собственные судьбы и порождая один за другим неразрешенные парадоксы: например, один из персонажей оказывается влюбленным в собственную тетю, дочь другой героини оказывается ее матерью и т.д. Эти коллизии и порождают трагическую неразрешимость, напоминающую о развязке «Царя Эдипа», а также все новые и новые попытки Йонаса и Марты восстановить «нормальный» ход событий.

Вызывающе сложная структура сюжета связана с тем, что в связи с множественностью временных потоков ограниченное (но немалое) количество действующих лиц и актеров разыгрывает одни и те же банальные сюжеты в разном порядке и разных вариантах, которые пересекаются друг с другом, дополняют и отменяют друг друга. Кто есть кто и в каком времени и измерении, вскоре становится невозможно понять без шпаргалки. Смотря «Тьму», никак не расслабиться: ты обречен находиться в перманентном напряжении.

Есть и плюс: по этой причине «Тьму» невозможно испортить случайным спойлером — для этого придется подробно объяснять весь сюжет «от Адама», в прямом смысле слова.

3.

Другими словами, очень простую историю нам рассказывают предельно сложным образом. Зрелище сводится не к тому, «что произошло», а к тому, «как произошло» и «где произошло» (при этом «что произошло» мы давно выучили наизусть). Это напомнило мне вариативную структуру «Музыки для 18 исполнителей» Стива Райха.

Растягивая время событий, авторы одновременно сжимают примерно 20 судеб в единый сюжетный узел. В этом смысле перед нами не столько научно-фантастический сериал о парадоксах путешествий во времени, сколько сложная семейная сага, где каждый приходится кем-то кому-то (самое естественное желание для зрителя — нарисовать на большом листе бумаги семейное древо отношений внутри сериала и повесить его на стенку, чтобы заглядывать туда время от времени).

Это своеобразный эксперимент, возможный исключительно в многосерийной форме и неосуществимый в обычном кино. «Тьма» могла быть только сериалом (и только таким).

4. 

Однако и как семейная сага «Тьма» не вполне работает. Отключение примитивных механизмов эмпатии и фактическая невозможность самоидентификации для зрителя приводят к тому, что «Тьма» оказывается не мелодрамой об отцах и детях, мужчинах и женщинах, подростках и стариках, но философским трактатом о самой природе времени.

Ницше (его «вечное возвращение») и Шопенгауэр (проблема детерминированности свободной воли) — крестные отцы этого сериала, их имена звучат не в качестве дешевого понта; лучшей иллюстрации этим умозрительным концепциям в кино/телевидении лично я до сих пор не встречал.

В том числе поэтому «Тьма» — по-настоящему немецкий сериал, в котором встречаются время и пространство, как в «Парсифале» Вагнера (бывшего, как известно, увлеченным читателем и Ницше, и Шопенгауэра).

Над «Тьмой» и вообще витает дух немецкого романтизма. Темный лес, окружающий городок Винден, и потерянные дети — чистые Гензель и Гретель. А как минимум одна из главных героинь, Клаудия, внешне воспроизводит сказочный архетип ведьмы.

Другая романтическая тема — двойники (не случайно же слово «доппельгангер» пришло из немецкого языка). Вопреки привычной нам сюжетной модели путешествия во времени, в мирах «Тьмы» человек может встретиться и вступить в контакт с самим собой — более молодым или более старым. Увидеть себя и не узнать; напротив, узнать, но в антиподе, который совершает немыслимые для тебя поступки; поспорить с самим собой, обнять самого себя, убить самого себя (как в «Эликсирах сатаны» или «Пражском студенте») — все это им удается. Можно сказать, что «Тьма» — сериал о встрече с самим собой.

Неудивителен и «исток» интриги, который обнаруживается в событиях XIX века и намерении одного безутешного джентльмена воскресить погибшую жену; чисто романтический сюжет.

Как настоящие романтики, Баран бо Одар и Янтье Фризе чураются юмора и предпочитают мрачный пафос и трагический надрыв. Take it or leave it.

5. 

Есть за этим всем и мифологическая основа — что тоже неизбежно в романтическом произведении. Среди действующих лиц — Адам, Ева (мы раз за разом возвращаемся к двойному портрету прародителей человечества кисти Кранаха-старшего) и Ной, присутствуют ангелы и демоны, постоянно идет речь об обретении потерянного рая и приближается апокалипсис.

Персонаж по имени «Исток» — одновременно мессия и Антихрист; он является единым в трех лицах, отсылая к «Трем философам» Джорджоне и «Трем возрастам мужчины» Тициана.

Без античности тоже не обошлось: структура сюжета напоминает лабиринт (не раз возникающий в диалогах на правах метафоры), а Марта играет в школьном спектакле Ариадну, чья красная нить ведет ее и Йонаса из темноты к свету.

Богоборческий пафос «Тьмы» очевиден, он слышится даже в названии. Но единственный бог, который здесь есть, — Время. Не будем забывать, что в Древней Греции верховный бог, отец Зевса, носил имя Кронос и в какой-то момент стал отождествляться с божеством времени — Хроносом. Кстати, убийство родителей (по примеру Зевса) и детей (по примеру пожиравшего потомков Кроноса) — еще один лейтмотив «Тьмы».

Наконец, главный визуальный образ и символ — пещера, внутри которой и находится лабиринт. Платоновская, чья же еще. Все мы лишь тени на ее стене, сообщает нам эффектная развязка.

6. 

Если лес отсылает к сказкам братьев Гримм, а сам Винден — к многочисленным маленьким городкам, где творятся чудеса (Касл Рок, Твин Пикс, Хоукинс и т.д.), то винденская АЭС, которая становится ключевым местом действия, смыкает архетипический религиозный сюжет о богоборчестве с темой губительного прогресса. Радиация помогает прорубить туннель во времени, она порождает смертельно опасную «частицу Бога». 

Экологический пафос образа — леса, пожирающего остатки человеческой цивилизации после глобальной катастрофы (здесь вспоминается «Навсикая в Долине Ветров» Миядзаки), — неожиданно делает «Тьму» еще и чрезвычайно актуальной. Но вообще, как программно-антипрогрессистское высказывание (что полностью соответствует романтическому пафосу), «Тьма» отказывается играть в игры современности. Ей она предпочитает мистическую одновременность, безразличную к тенденциям и оптикам, моде и повестке. Это может вызвать пренебрежение или даже протест прогрессивной аудитории, но вряд ли авторов и поклонников сериала такое отношение расстроит.

В конце концов, они прекрасно понимают, куда ведут благие намерения, а потому осознанно призывают и приближают смерть, распад, апокалипсис. Тьму.