В российский прокат вернулся культовый хоррор It follows, когда-то выходивший под псевдонимом «Оно», чтобы, видимо, привлечь фанатов Стивена Кинга, а теперь обретший полное имя — даже расширенную версию. В этом году «Оно приходит за тобой» Дэвида Роберта Митчелла отмечает десятилетие, а в скором времени нас, видимо, ждет продолжение. О феномене, истории и ужасе фильма размышляет Алексей Филиппов.
Пригород Детройта — невыразительный, но как будто благополучный. Старшеклассница Джей (Майка Монро) любит отвисать в бассейне, а соседские мальчишки — за ней подглядывать. Ее, правда, интересуют парни постарше — вроде напряженного Хью (Джейк Вири), который зовет на свидание в потрепанный кинотеатр, потом кого-то замечает в толпе и предлагает ретироваться. Несмотря на смазанное начало, вечер проходит хорошо — и следующая встреча заканчивается сексом в машине. Правда, снова не без сюрпризов: пока Джей рассматривает травинки под брюхом авто и вслух задается вопросом, как двигаться дальше, возлюбленный усыпляет ее хлороформом. Хью нужно кое-что ей показать — такое, во что не поверишь, если тебя не привяжут к креслу-каталке где-то в подвале заброшки. Есть нечто — «оно», — что преследует жертву медленно, но верно. Невидимое для окружающих и принимающее разные обличия — кого-то знакомого или просто человека из толпы. Его нельзя убить — только передать кому-то, занявшись сексом. Теперь «оно» — проблема Джей, которая действительно видит в темноте странную обнаженную женщину.
С такой историей хотел дебютировать в режиссуре Дэвид Роберт Митчелл, монтажер трейлеров и 82-й церемонии «Оскара», но возникли трудности: то ли со сценарием, то ли с объяснением продюсерам, что же в этом такого страшного. В итоге он снял «Миф об американской вечеринке» (2010), а через четыре года представил в каннской секции «Неделя критики» хоррор, который быстро обрастает фанатами, теориями и аналогиями. Терминатороподобный монстр, дурманящий аромат 80-х, жизнь как смертельная болезнь, передающаяся половым путем, чтение вслух «Идиота» Достоевского и «Любовной песни Дж. Альфреда Пруфрока» Томаса Стернза Элиота, предсказавшего в 1925-м, как же закончится мир. В общем, есть где разгуляться.
Пока ценители жанра вспоминали классику (о ней ниже), франкофонам могли прийти на ум «Дурная кровь» (1986) Леоса Каракса, где секс без любви оборачивался смертью, а может, и анимационный клип на композицию Fantasy (2011) в исполнении DYE. Снятый будущим режиссером «Марс Экспресса» (2023) Жереми Переном, трехминутный ролик о подростках в ночном бассейне заканчивается подлинным боди-хоррором. Впрочем, It follows сразу манил занырнуть поглубже, не ограничиваясь коллекционированием цитат.
Как и многие фильмы — ужасов, но не только, — замысел It follows явился Митчеллу в детском сне. Его преследовал монстр, принимающий форму разных людей. Дэвид мог спокойно убежать, но создание не унималось. Со временем история обросла подробностями, но ключевой образ — «оно» — остался. Как персонажи не знают, какой облик примет чудище, так и зрители не могут предсказать, какой характер примет следующая сцена этого эклектичного трипа. Последует ли за прологом или сценой, заряженной нервом «Хэллоуина» (1978) Джона Карпентера, что-то в духе фильмов о современности — или же «Твари из Черной лагуны» (1954), «Отвращения» (1965), «Ночи живых мертвецов» (1968), «Сияния» (1980), «Кошмара на улице Вязов» (1984), а то и — внезапно — роуд-муви «Париж, Техас» (1984), которые режиссер называет в числе (не то чтобы неожиданных) источников вдохновения. Сновидческую природу It follows трудно не заметить, и все же хочется подчеркнуть, что она рождена кошмаром, структурирована и отчасти сконструирована его кинематографическим эквивалентом, а также предлагает зрителям персональный опыт тревоги и ее интерпретации.
Тихая субурбия Детройта, застрявшая между 1910-ми и 2010-ми. Где-то еще уцелели здания в стиле форсквер (не путать с вымершей социальной сетью), популярные с конца XIX века до Великой депрессии. По телевизору показывают только черно-белое кино — вроде «Убийц из космоса» (1954) или «Гигантского когтя» (1957). Местный кинотеатр в японском стиле, где звучит действующий орган Вурлитцера, крутит «Шараду» (1963) с Одри Хепбёрн и Кэри Грантом. Подростки рассекают на «Плимуте» 1975-го (модель Gran Fury выпускалась вплоть до 1989-го) или «универсале» Chevrolet Impala, пылившим по бесконечным шоссе в начале 1980-х. О новом тысячелетии напоминают лишь мелькнувший в прологе смартфон и остовы целых районов: упадок Дейтрота начался около полувека назад, но именно в нулевые, на фоне экономического кризиса, достиг пика. Некогда автомобильная кузница Ржавого пояса вымерла окончательно, подарив США фактически город-призрак. It follows существует в кошмарном безвременье, собранном из осколков разных эпох — и даже элементов ретрофутуризма: энигматичная «электронная книга» в форме ракушки создана на основе пудреницы из 1960-х.
Стойкий интерес к It follows в течение десяти лет было бы наивно объяснять какой-то одной причиной или тем более выдающимся качеством фильма (иначе мы бы остались без многочисленных так называемых скрытых жемчужин). Однако трудно проигнорировать своевременность его выхода — пускай многие явления, возможно, сыгравшие ему на руку, только набирали ход. Тут и возвращение моды на 80-е, чьим флагманом через два года станут «Очень странные дела», а пока достаточно нескольких явных цитат, неуловимого вайба и карпентеровского синтезатора на саундтреке. И стремительный рост интереса к хоррору, который следом попытались разделить на обычный — и умный или как минимум «другой»: с приставкой пост- или хотя бы эпитетом «возвышенный» (elevated horror). Термин не слишком прижился и породил монструозную путаницу, но фильм Митчелла действительно показал выдающийся баланс (не)знакомого, оказавшись и среди эпигонов Карпентера, и среди провозвестников слоубернера. Наконец, в индустрии приметили всех ключевых участников проекта, в том числе оператора Майка Гиулакиса, посотрудничавшего с Джорданом Пилом («Мы») и М. Найтом Шьямаланом («Сплит», «Время», «Дом с прислугой»), и композитора Disasterpeace («Тела, Тела, Тела» и номинированный на «Оскар» мультфильм «Марсель, ракушка в ботинках»). Особняком стоит Майка Монро, чья карьерная траектория в хорроре и других жанрах не так безупречна, как может показаться, если смотреть только пиковые значения вроде «Оно приходит за тобой» и «Собирателя душ». Снявшись у Митчелла, а годом ранее у Адама Вингарда, чей «Гость» также пронизан карпентеровским духом, она почти до конца 2010-х не могла себя достойно реализовать.
И все же, что скрывается за этим мимикрирующим чудищем из кошмара? Метафора ВИЧ-инфекции, которая может настичь ретивых подростков по формуле проклятия из «Звонка»? Экзистенциальный тремор перед будущим и финансовой нестабильностью, охватывающий детей каких-то благословенных лет? Ощущение постоянного надзора, который осуществляют почти не появляющиеся в кадре родители или окрестные малолетки, государство или вовсе незнакомцы из повседневности/интернета? Может быть, «оно» принимает форму персональных травм — не случайно же в доме Джей так навязчиво показывают фотографии родственников — или просто меняет облики, пользуясь «базой данных» состоявшихся жертв? Наконец, не сводится ли все к неизбежному страху смерти, который сопровождает героиню и ее друзей, словно новорожденных черепашек, от уютного басика на заднем дворе до берега, видимо, озера Сент-Клэр? Любая — или многие — из этих версий, думается, устраивают Митчелла, который не стремится ограничивать поле интерпретаций. Закономерно, что его следующий проект — неонуар с культовым потенциалом «Под Сильвер-Лэйк» (2017) — как раз посвящен вечной и непредсказуемой жизни фантазий, порой граничащих с конспирологией. Возможно, в этом и секрет долголетия It follows — жуткого аналога комнаты желаний из «Сталкера» (1980), фильма-боггарта, который принимает облик персонального зрительского страха, затягивая ее или его в пучину кошмара, откуда «Оно» и вышло.
Как уже было сказано, нас ждет сиквел культового фильма — нечто с названием «Они приходят за тобой» (They follows), который с Митчеллом обсуждали чуть ли не с 2015-го. Однако маловероятно — или это будет ужасно, — что продолжение сведется к попытке войти в одну воду дважды. В конце концов, его наследие не столько в пародиях или забавных цитатах, которые позволяли себе Дональд Гловер в «Атланте» или создатели «Робоцыпа». Наследники — или родственные души — It follows видятся там, где кошмар зауряден, но неумолим. Крадется, заманивает, чем-то занят в тени. Из всех многочисленных аналогов, куда нередко попадает хоррор-классика и новые звезды вроде Ари Астера с «Солнцестоянием», хочется выделить три полнометражных дебюта: отчаяние последнего лета детства в «Гиганте» (2019) Дэвида Рабоя, детройтскую археологию ужаса в «Варваре» (2022) Зака Креггера и депрессивный реализм общения с мертвыми в «Два, три, демон, приди!» австралийских братьев Филиппу. Возможно, их появление напрямую не связано с It follows — зато можно сказать наверняка: они пришли за тобой.
К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:
Google Chrome Firefox Safari