«К чему лукавить? Это прекрасно!»: 80 лет легендарной комедии «Ниночка» Эрнста Любича

Осенью прошлого года, когда Москва праздновала свой 850-летний юбилей, она получила подарок из Берлина — ретроспективу фильмов Эрнста Любича. Точнее, эту акцию подготовили московский Музей кино и московское отделение Гёте-Института при содействии посольства США в Москве. Это была грандиозная демонстрация наследия немецкого режиссера, сопровождавшаяся «живой» музыкой, специально написанной для данного случая. Открывал ретроспективу известный историк кино, знаток творчества Любича Энно Паталас (Мюнхен). Ключевым событием стал показ «Ниночки» — легендарного фильма 1939 года с Гретой Гарбо в заглавной роли, практически неизвестного на родине самой Ниночки, поскольку он проходил здесь по категории «злобного антисоветского пасквиля». Картину, снятую фирмой «Метро-Голдвин-Майер», представляли американский киновед Уильям Скотт Айман и директор Музея кино Наум Клейман, которые участвуют и в этой беседе с Энно Паталасом.

«Искусство кино»: Господин Паталас, наследие Эрнста Любича огромно, но раз уж мы говорим о нем в Москве, прежде всего напрашивается вопрос о «Ниночке». Как возник этот замысел?

Энно Паталас: Весной 1936 года Любич вместе с женой приехал из Голливуда в Москву. В то время здесь жил Густав фон Вагенхайм, сын актера Эдуарда фон Винтерштайна, который снимался у Любича в его «шекспировских» фильмах «Ромео и Джульетта в снегу» (1920) и «Дочери Колхизела» (по «Укрощению строптивой»). Прекрасная квартира на Кузнецком мосту, роскошный ужин с икрой, а также энтузиазм Густава и его жены, вызванный успехами строительства нового мира, не убедили гостя в преимуществах социализма. Он помнил рассказы отца, армейского портного из Гродно, про жизнь при царе. Понимал, что с точки зрения бедняка перемены в России действительно могли казаться замечательными. Но для него осталось загадкой то, что его умный и образованный друг, выросший в совсем иных условиях, столь очарован ими. Год спустя на экраны Америки вышла «Ниночка», которую московские друзья Любича так и не увидели.

Наум Клейман: «Ниночка» не шла в нашем прокате, да и не могла идти. Ее только однажды показывали в «Иллюзионе» в 1970-е. Более того, «Ниночка» испортила репутацию Любича в нашей стране. Его и вообще-то не очень жаловали, но по крайней мере не клеймили как антисоветского режиссера. А после «Ниночки» он стал персоной нон грата. Обратите внимание, фильм вышел в 1939 году, году пакта Молотов — Риббентроп и начала Второй мировой войны. Россия, по сути дела, оказалась в тот момент союзницей нацистской Германии. Американцы очень осторожно относились к любым острым политическим фильмам. Чаплин при постановке «Великого диктатора» (1940) встретился с большими сложностями. Антифашистских картин у американцев было ничтожно мало — они опасались, что такое кино может втянуть страну в войну. Соответственно они проявляли щепетильность и по отношению к Советской России, стараясь не допускать прямых выпадов против нее. Но пакт Молотов — Риббентроп шокировал американцев, и это помогло Любичу осуществить свой проект. Он был очень проницательным человеком. В фильме есть один момент: Ниночка вскидывает руку в приветствии, и этот ее жест похож одновременно на коминтерновский салют и фашистское «хайль!». Любич очень тонко уловил и передал эту деталь. Одним пластическим штрихом. И сказал очень много.

«ИК»: Товарищи Ниночки — советские функционеры, впервые выезжающие за рубеж, — фигуры гротескные, но по сути очень точные, их неуклюжее, трусливое поведение, костюмы, жесты — все очень похоже. Как только начинает припахивать наживой, они стремительно теряют свою «революционность». А Ниночка Греты Гарбо — это женщина типа Инессы Арманд или Александры Коллонтай, изящная красавица и умница, верная своим принципам. Надо сказать, что Любич довольно бесцеремонно обошелся с тем имиджем Гарбо, который создал для нее продюсер МГМ Ирвин Тальберг.

ЭП: У Любича был девиз: «Давайте сделаем по-другому». Он ведь не придумывал ничего радикально нового, необычного, брал известные пьесы, расхожие сюжеты, популярные жанры, чуть-чуть что-то подправлял, что-то сдвигал — и эффект получался разительный. И заполучив для съемок Гарбо, он, конечно, решил и тут «сделать по-другому»: Гарбо в его фильме засмеялась. Это шло вразрез с маской страдающей женственности, которую актриса так долго носила. Хотя, если вспомнить, в начале своего творческого пути она смеялась на экране, правда, беззвучно, в немом кино. Так что и тут радикальным нарушителем правил Любич не стал, он только позволил себе некоторые отклонения от них, до которых, впрочем, другие не додумывались.

Уильям Скотт Айман: К моменту начала работы над «Ниночкой» у Любича случилось несколько коммерческих провалов. Полоса неудач началась и у Греты Гарбо. Любич тогда собирался снимать «Магазинчик за углом» (1940), а студия, озабоченная падением успеха своей звезды, настояла на том, чтобы сперва он сделал комедию с Гарбо. В основу фильма легли три строчки из его записной книжки: молодая красивая девушка, зараженная идеями коммунизма, приезжает в Париж, средоточие буржуазных соблазнов, там ее настигает любовь, и она убеждается, что капитализм — это не так уж плохо. Любич пригласил в авторы сценария блистательную троицу — Чарлза Брэкетта, Уолтера Рейша и Билли Уайлдера. Я спрашивал у Уайлдера, который был самым молодым из них, как им работалось. «Замечательно», — ответил он. Они, сценаристы, писали текст кусками, Любич читал эти куски, восклицал: «Неплохо, неплохо!» — и вносил свою правку. «И какое бы решение эпизода мы ни предложили, — говорил Уайлдер, — у Любича всегда было наготове нечто более интересное».

«ИК»: Стремилась ли Гарбо сыграть русскую женщину?

УСА: Она никогда не комментировала «русский фактор». Зато она явно чувствовала себя неуютно в комедии, особенно в ресторанных эпизодах, когда нужно было изображать пьяную и смеяться над глупыми анекдотами. Поэтому эти эпизоды снимались в самом конце, когда Любич успел завоевать доверие актрисы. Гарбо даже требовала убрать их, но Любич был готов что-то поправить, но выбросить совсем не соглашался, считая ключевыми. Ведь именно здесь Ниночка меняется, превращаясь из партийного товарища в женщину, готовую любить.

НК: Гарбо не стремилась играть русскую. Она всегда и в каждой роли оставалась Гарбо. И Ниночка — та же ее любовно-романтическая маска, только в комедийном варианте. Если второстепенные персонажи декорированы под русских, то образ, созданный Гарбо, ничего специфически русского в себе не несет. Такова была тактика, продиктованная политикой системы звезд. Разрушать имидж было нельзя.

Гарбо — актриса интуитивная, у нее не было актерской школы, специальной выучки, она всегда жутко нервничала на съемках, это была для нее мука мученическая (потому она с готовностью так рано покинула экран). Ей требовалось впасть в то или иное состояние, и это достигалось неимоверными усилиями. Заслуга Любича в том, что он умел привести ее к нужному состоянию. Когда она расковывалась, она показывала то, что называется мелодрамой в высоком смысле слова. В этих условиях играть некий национальный характер было бессмысленно, и Гарбо не ставила себе такой задачи.

«ИК»: Как она оценивала работу с Любичем и самого режиссера?

УСА: Ее ответ на подобные вопросы зависел от того, с кем она говорила. Например, в беседе со своей интимной подружкойВероятно, Мерседес д'Акоста — прим. «ИК» Гарбо отзывалась о Любиче как о «вульгарном коротышке», а в других случаях называла его редким талантом. Так или иначе, «Ниночка» была тепло встречена критикой и имела коммерческий успех, так что фильм оказался благоприятным для карьеры обоих. Любич хотел продолжить партнерство с Гарбо, но она не откликнулась на его предложения. Так что московский проект остался их единственной встречей на экране. И, говоря словами одного из персонажей фильма, следует признать:

«К чему лукавить? Это прекрасно!»

Записала Н. Ц.

Впервые текст был опубликован в девятом номере «Искусства кино» за 1998 год.