До 22 июня в кинотеатрах сети «Москино» показывают «Последний фильм» (The Last Movie, США-Мексика, 1971) одного из родоначальников Нового Голливуда Денниса Хоппера. Станислав Луговой — об одном из самых примечательных фильмов эпохи хиппи.
Гонзо
Когда-то в начале 70-х годов прошлого века спортивный журнал направил репортера в город Луисвилл, штат Кентукки, для того чтобы осветить ежегодные конные скачки — дерби. Журналиста сам процесс лошадиных забегов, пафосно именуемых за свою продолжительность величайшими двумя минутами в спорте, волновал мало. Гораздо интереснее ему было наблюдать за рядовыми «аборигенами», непролазно тупыми и беспробудно пьяными. Зашкаливающее презрение и неприязнь к местным журналист подчеркивает в старательном глумлении. Первоначальная цель поездки уплывает в туман, журналист окунается в долгий алконаркотический угар, нескончаемый трип, продлившийся несколько дней и закончившийся за несколько часов до сдачи материала на ресторанных салфетках, в которых даже не был указан победитель скачек. Так на свет появляется «Дерби в Кентукки упадочно и порочно» — первая статья, написанная в жанре гонзо-журналистики Хантером Томпсоном.
Так вот, Деннис Хоппер в том же самом начале 70-х годов прошлого века придумал новый способ создания фильмов, который по аналогии с гонзо-журналистикой вполне можно окрестить гонзо-режиссурой. Как и в гонзо-журналистике, в гонзо-режиссуре не существует никаких установленных правил, начисто отсутствуют схемы и структуры, а содержание не соответствует форме. Режиссер, как и репортер, больше не является бесстрастным наблюдателем описываемых событий, он становится их участником, плюющим на бюджетирование фильма. К черту все, нужна машина с откидным верхом, рубашки «Акапулько» и магнитофон для особой музыки. Бесстрастная документалистика причудливо переплетается с безудержной фантазией так, что отличить одно от другого не представляется возможным. «Бред в хаотическом порядке», теперь таким и будет материал, подготовленный в последний момент для продюсеров и редакторов, обеспечивающий им предынфарктное состояние и культовый статус у публики.
Съемки
«Последний фильм» был давним проектом Дениса Хоппера и сценариста Стюарта Штерна (сценариста «Бунтаря без причины», в котором юный Хоппер сыграл небольшую роль). Фактически целое десятилетие, с начала 60-х годов, Хоппер лелеял замысел «Последнего фильма» в качестве режиссерского дебюта, безуспешно шарахаясь со сценарием по киностудиям и пытаясь найти финансирование. Студийным боссам фильм казался чудовищным нагромождением сложностей как в плане постановки, так и в плане восприятия среднестатистическим зрителем. Однако, благодаря тому, что в 1967 году был окончательно добит национальный стандарт нравственной цензуры в лице угасающего кодекса Хейса, в кинематографе США стало возможно такое явление, как «новая американская волна», или попросту Новый Голливуд, подаривший миру Роберта Олтмена, Мартина Скорсезе, Фрэнсиса Форда Копполу и, собственно, Денниса Хоппера.
Хоппер стартовал в режиссуру «Беспечным ездоком», снятым всего за $340 тысяч, без всякой студийной поддержки и неожиданно собравшим только в США $19 миллионов. Естественно, что такой кассовый взрыв не мог не привлечь внимания крупных голливудских магнатов, внезапно осознавших, что бунтующая молодежь, грязные хиппи и байкеры, нонконформисты вполне могут обеспечить фильму неплохую кассу, несмотря на авангардные формы повествования и протестный заряд.
Студия Universal, наивно воодушевленная яркой окупаемостью «Беспечного ездока», совершила оперативную попытку ухватить контркультуру за хвост, приручить, пока не поздно, длинноволосых умников и заставить их работать на систему и приносить ей миллионные прибыли. Они дают Хопперу миллион долларов и полный карт-бланш в довесок, абсолютно без вмешательства студии. Столь бесхитростная стратегия обогащения обернулась в итоге жестоким уроком капиталистам, решившим, что зверь куплен и приручен. Бунтари не стелют мягко. У них другая работа.
В результате Хоппер, окрыленный полученной свободой в неменьшей степени, чем студийные боссы — ожиданием барышей, на целый год поселился в Перу, в скрытой в облаках горной деревушке Чинчеро, расположенной на высоте четырех километров над уровнем моря. Кроме того, он умудрился притащить с собой на вершину Анд целую плеяду лихих друзей, включая Криса Кристофферсона, Сэмюэля Фуллера и Питера Фонду. Пока съемочная группа падала без чувств от высокогорного давления прямо в процессе съемок, Хоппер решил, что исполнит главную роль самостоятельно. На съемки постоянно приезжали многочисленные журналисты из New York Times, Esquire и Rolling Stone, оставившие множество ярких заметок о происходившем на площадке. Самым беспощадным из них оказался Брэд Даррах из журнала Life, описавший первые съемочные дни следующим образом:
«Кто-то связался с кокаином, и несколько актеров продавали его по бросовым ценам... К 10 часам вечера почти 30 членов группы были или под кокаином, или накурились травы, наглотались кислоты и нанюхались спидов. К полуночи большая часть труппы разошлась спать по двое и по трое. В два часа ночи меня разбудили крики. Молодая актриса приняла ЛСД, и у нее был бэд-трип. В три часа ночи я услышал стук в окно рядом с кроватью. Молодая женщина, с которой я не был знаком, стояла на широком карнизе, который тянулся вдоль стены отеля прямо под подоконником. Шел дождь, и ее ночная рубашка промокла насквозь.
«Не возражаете, если я войду?» — неопределенно спросила она».
По словам Дарраха, один актер чуть не умер, съев одновременно пять бутонов пейотля. Многочисленные вечеринки порой перерастали в драки. А еще там была женщина, изображавшая Жанну Д'Арк. В том смысле, что она была связана, а у ее ног горел огонь.
Два актера пропали без вести на несколько дней, просто растворившись в латиноамериканском воздухе: один пропал после попытки спуститься с Мачу-Пикчу, другой выпал пьяным из фургона.
Несмотря на затянувшееся наркотическое помешательство, съемки прошли довольно гладко. В конечном итоге все вернулось в более-менее нормальное русло. Актеры работали по 12 часов шесть дней в неделю. Кислоту принимали только по выходным. Все на площадке любили Хоппера и верили в то, что он делает. Да он и сам верил. Он даже согласился работать за $500 в неделю при условии, что получит половину прибыли от проката своего нового фильма. Ведь тот наверняка станет хитом.
Между тем Хоппер строил в перуанских горах какое-то безумное Макондо. В деревне появилась тюрьма, отель, салун и церковь со священником. По окончании съемок местные жители просили Хоппера оставить им декорации, чтобы использовать их в качестве туристической приманки. Хоппер просьбу отклонил, повелев все разобрать, но оставить при этом строительные материалы в деревне, повелев местным соорудить из них школу.
«Я хочу заставить аудиторию поверить... я хочу построить реальность для них», — объяснял Хоппер одному репортеру. — Затем, ближе к концу, я начинаю разрушать эту реальность так, чтобы она имела дело с природой реальности».
До Фицкарральдо (главный герой одноименного фильма Вернера Херцога — прим. ред), задумавшего построить оперный театр посреди южноамериканских джунглей, и до полковника Курца (герой «Апокалипсиса сегодня» — прим. ред), создавшего собственный культ посреди джунглей вьетнамских, оставалось еще очень много лет. А пока Хоппер творит, преступно превышая бюджет и полностью вываливаясь из графика.
Монтаж
Тем не менее съемочный период был завершен. Появился материал, который никто на площадке, включая Хоппера, не мог описать в двух словах, не говоря уже о сценарии.
По окончании съемок Хоппер забаррикадировался в купленном им обширном поместье в Таосе, штат Нью-Мехико, пытаясь на монтажном столе «найти свою историю» и превратить 40 отснятых часов в удобоваримую двухчасовую версию. Стоит ли говорить, что попутно в доме обитали толпы поклонниц, музыкантов, художников и просто странных личностей. А еще в поместье очень ценилось огнестрельное оружие. Хоппер, по воспоминаниям его друзей и гостей поместья, был постоянно под кайфом и с АК-47 наперевес. Иногда стрелял в воздух, иногда в потолок. Однажды, безвылазно проведя 52 часа в монтажной, чтобы успеть продемонстрировать черновую версию отборщикам Каннского кинофестиваля, и видя, что те не особо впечатлены, Хоппер выстрелил в брата Дэвида, к счастью, промахнулся.
Руководители студии пробовали оказать давление на Хоппера, уговаривали его закончить фильм и начать следующий проект, но безрезультатно. Хоппер, по их словам, становился «все более и более странным». Как-то он заявил, что Черные пантеры совершили налет на монтажную и украли фильм.
В конце концов к монтажу «Последнего фильма» подключился один из друзей Хоппера, легендарный Алехандро Ходоровский, уничтожитель международного кинофестиваля в Акапулько, автор кислотного вестерна «Крот». Говорят, что он назвал творение Хоппера «типичной голливудской картиной» и уговорил его свести нарратив к минимуму и собрать фильм наподобие картин кубистов. Сам же Ходоровский утверждает, что именно он смог внести в фильм четкую повествовательную линию, приведя разрозненный монтаж к относительному порядку. По его словам, это была разница между «видением художника, ежедневно принимающего наркотики, и видением художника, ищущего глубинную истину в воздержании».
Так или иначе, но у фильма появились начало, середина и конец. Фильм был готов к отправке в Голливуд, но вдруг Хоппер заявил, что у него было видение: «Возьми последние десять минут и поставь их в начале фильма, а потом пусти начальные титры». Полное отсутствие хронологического повествования, грубые склейки и «отсутствующие сцены». Именно в таком виде фильм отправился на утверждение руководителям кинокомпании Universal.
Релиз
Демонстрация «Последнего фильма» проходила в помпезном кинозале. По словам свидетелей происходящего, на протяжении всего сеанса никто не проронил ни единого слова. Лишь киномеханик сказал кому-то, что у фильма подходящее название, потому что вряд ли Хопперу дадут снять что-то еще.
Руководитель Universal Лью Вассерман был в ярости и потребовал переснять фильм. Хоппер отказался. Вассерман сказал, что попросту не выпустит картину. Хоппер решает продвигать фильм самостоятельно и везет его на Венецианский кинофестиваль, где получает приз кинокритиков. Фильм выходит в прокат, но, проведя в нем две недели, с треском проваливается.
«Последний фильм» и впрямь чуть не оказался для Денниса Хоппера последним. Жестокая киноиндустрия вышвыривает его из кинорежиссуры на долгие десять лет. Эксперименты по сотрудничеству крупных голливудских студий с режиссерами-авангардистами закончились, так толком и не начавшись. Всю оставшуюся жизнь Хоппер будет пытаться выпустить картину в повторный прокат, но ему это так и не удастся. Вторую жизнь «Последний фильм» получил лишь в прошлом году, когда восстановленная версия вышла в американский прокат. Через восемь лет после смерти Денниса Хоппера.
Фильм
О чем же был этот фильм, создававшийся столь причудливо и чуть не стоивший его создателю карьеры? Более-менее традиционная фабула: в фильме рассказывается о координаторе кинотрюков по имени Канзас (родной штат Хоппера), отвечающего за лошадей на площадке вестерна, который снимают в маленькой перуанской деревушке. После трагического эпизода на площадке, в ходе которого погибает один из актеров, Канзас разочаровывается в кино и остается в Перу вместе с местной женщиной. Однако зловещие призраки кинематографа настигают его, когда деревенский священник просит его о помощи. В деревушке создается странный карго-культ. Аборигены «снимают» воображаемый фильм, используя камеры и микрофоны, сделанные из палочек, и заменяя имитацию насилия на реальные убийства. Голливудское кино — это подделка. В кино все должно быть по-настоящему. Фантастика против реальности. Сейчас, на полувековой дистанции, становится ясно, что Хоппер сотворил истинное чудо, сумев создать мятежный шедевр художника-визионера, противостоящего системе, поглощающей его славу.
Главный герой фильма Канзас, пытаясь предотвратить растущую индустрию убийств среди сельских жителей, на самом деле лишь усугубляет то вторжение цивилизации, которое принесло на эту архаичную землю американское кинопроизводство. Вот он, разрушительный потенциал американских фильмов, вот они, колониальные аппетиты, и вот оно, едва наклевывающееся будущее чувство вины белого человека.
Попутно Канзас будет заниматься любовью под водопадом на глазах у детей и священника (чем не очередная метафора кинематографа); будет искать золото в перуанских долинах и устраивать секс-вечеринки для богатеньких гринго. Снято все это в такой обезоруживающей дезориентации и с искренним дилетантизмом, что не влюбиться в этот фильм невозможно.
«Последний фильм» катится в хаотичный финал, засасывая Канзаса в водоворот «поддельного» туземного кино, предвещающего финал «Плетеного человека». Мы видим запутанного персонажа, которые тщетно силится раздвинуть узкие рамки восприятия, поглощенного силами, намного его превосходящими, силами самого молодого из искусств. И Хоппер — едва ли не единственный, кто приблизился к пониманию этих сил.
Тогда, в начале 70-х, во время продвижения своего фильма Деннис Хоппер появился на популярном телевизионном «Шоу Мерва Гриффина». Гриффин полушутя поздравил его с тем, что он «стал большим режиссером».
— Я был большим режиссером, — ответил Хоппер.
— Ты достиг дна?
— Нет. Я достиг вершины.
И это правда, черт возьми. Так оно и было. Хоппер действительно, сам того не зная, оказался на вершине. И там, на вершине, очень одиноко.
К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:
Google Chrome Firefox Safari