Скорсезе глазами Эберта: «Злые улицы»

Часть I. Начало

Введение

Когда Мардик Мартин говорит о бюджете первого игрового фильма Мартина Скорсезе, в нем не фигурируют доллары. «Центы!» — вспоминает он в короткой документальной ленте «О съемках фильма «Кто стучится в дверь мою?». Скорсезе начал съемки под рабочим названием «Зовите танцовщиц», когда учился в Нью-Йоркском университете, а потом отказался от большей части отснятого материала, оставив только несколько кадров с Харви Кейтелем, и начал все сначала. Его преподаватель Хейг Манукян видел, что Мартин хочет снимать кино, и был так впечатлен его ранними работами, что, когда было начато производство картины «Я звоню первым», частично поддержал ее из своего кармана и привлек те средства, что смог найти. Однако бюджет считали «центами». Но снимали на пленку 35 мм, потому что для Скорсезе это был значимый момент. В нескольких эпизодах Кейтель моложе на три года, по словам Манукяна, но никто никогда этого не замечал.

Эту и другую информацию для этой главы я почерпнул в книге Мэри Пэт Келли «Мартин Скорсезе: первые десять лет в кино». Она познакомилась со Скорсезе, написав ему письмо в 1960-е годы из колледжа Сент-Мэри-оф-Вудс в Индиане. Сестры Келли были известными красавицами в Чикаго; Микки — сестра Мэри — стала первой женой Билла Мюррея. Мэри вспоминает, что Мартин отозвался и написал в ответ несколько страниц. Келли стала монашкой, а через десять лет оставила свой орден; ее католичество было связано с католичеством самого Скорсезе. В ее книге есть большие интервью со Скорсезе и Манукяном, который умер в 1980 году. Мардик Мартин, его друг и соавтор на протяжении всей жизни, сказал, что Манукян был впечатлен тем, что даже на съемках «Я звоню первым» Скорсезе инстинктивно понимал, где поставить камеру, как выстроить кадр и достичь именно того, чего он хочет. Операторами были Ричард Колл и Майкл Уодли, с ними он общался в школе, а монтажером была Тельма Шунмейкер, известная как Т. Уодли. Майкл Уодли позднее стал режиссером картины «Вудсток» и пригласил к работе Скорсезе и Шунмейкер. Скорсезе работал с Шунмейкер на протяжении всей карьеры, и за это время она получила три «Оскара» и была номинирована на десятки премий.

Скорсезе рассказывал Келли, что его первый фильм целиком вдохновлен теми ребятами, с кем он рос, иногда они даже играют самих себя. Картина задумывалась как часть трилогии; в первой части, «Иерусалим, Иерусалим», герой уединяется в семинарии, обыгрываются образы, связанные с крестным ходом. Из-за чрезмерной религиозности от фильма отказались все потенциальные продюсеры. Третья часть, которая тогда называлась «Время ведьм», превратилась в картину «Злые улицы» — тоже посвященную друзьям и наблюдениям детства. Некоторая автобиографичность героя Джей Ара, который позднее станет Чарли, связана с виной и религиозными чувствами, а не с псевдокриминальными делами.

Фильм «Я звоню первым» долго не хотели выпускать на экран. Манукян вспоминал, что от фильма отказались многие кинофестивали, прежде чем его приняли в Венеции, — и копия так надолго застряла в зоне погрузки аэропорта в Риме, что ее не допустили к участию в фестивале. Майкл Куца, директор Чикагского фестиваля, видел фильм в Нью-Йорке, пригласил Скорсезе к участию, и мировая премьера состоялась 15 ноября 1967 года. Тогда я и увидел его и был глубоко впечатлен. Чуть меньше года спустя с дополнительной обнаженной сценой и под названием «Кто стучится в дверь мою?» картина вышла в прокат в Нью-Йорке, получив смешанные отзывы у критиков. (К слову, одно из суеверий киноиндустрии гласит, что название фильма не должно заканчиваться вопросительным знаком, что он приносит несчастье.)

За фильмом «Кто стучится в дверь мою?» последовал «Вудсток», а затем «Берта по прозвищу Товарный Вагон» (1972) (продюсером был Роджер Корман). На сайте Internet Movie Database значится, что Скорсезе показал готовый фильм Джону Кассаветису, тот обнял его и сказал: «Мартин, ты потратил год жизни на дерьмо!» Фильм был не так уж плох; несмотря на нищенский бюджет, Скорсезе подготовил тысячи раскадровок, и его уверенное видение фильма очевидно. Но это был заказной эксплуатационный фильм, и Скорсезе отнесся к этому как к учебному процессу. Впоследствии он нанял ту же съемочную группу для фильма «Злые улицы». Одним из эпизодов, заинтересовавших его в сценарии «Берты», была сцена распятия героя Дэвида Кэррадайна.

Кассаветис говорил ему: «Снимай фильмы о том, что знаешь». Манукян советовал: «Хватит снимать про итальянцев». Скорсезе последовал совету Кассаветиса, чей фильм «Тени» (1959) породил школу кинематографа, из которой возник фильм «Я звоню первым». В фильм «Злые улицы», как Скорсезе говорил Келли, он «добавил все, что пришлось убрать из фильма «Кто стучится в дверь мою?». Фильм был показан на Нью-Йоркском кинофестивале в 1973 году и удостоился исторической рецензии Полин Кейл, которая объявила о приходе великого режиссера.

По словам Полин Кейл, «что бы Чарли ни делал, он остается грешником». Те, кого не воспитывали католиком, могут пропустить некоторые специфические отсылки к религии, хотя одержимое желание Чарли держать пальцы над огнем — достаточно ясная аллюзия на адское пламя. Другой кадр, где Чарли просит бармена налить ему виски на скрещенные над стаканом пальцы, буквально воспроизводит действия священника, когда алтарник льет воду и вино на пальцы, держащие потир.

Несмотря на то, что Скорсезе участвовал в подготовке сценария к каждому своему фильму, он разделил авторство «Злых улиц» с Мардиком Мартином. Впоследствии Скорсезе вернется в качестве автора сценария лишь через 17 лет, на фильме «Славные парни». Этот фильм также начинается с закадрового голоса, вещающего прямо из детских воспоминаний Скорсезе. В первом фильме закадровый голос говорит о церкви, а затем о мафии; между этими двумя полюсами разрывался Чарли. Очень важно, как я отметил во второй рецензии на фильм «Злые улицы» в главе «Шедевры», что для Чарли преступления гангстеров (вымогательство, избиения, убийства) были незначительными в сравнении с сексуальными преступлениями. Он испытывал больше вины, когда чувствовал влечение к Терезе, чем когда отбирал у человека ресторан или средства к существованию семьи.

Фильм «Злые улицы» обозначил переломный момент в жизни Скорсезе. Он приходится на время завершения его взаимодействия с уличной культурой, которую он прославляет, и на начало его становления как успешного режиссера. Это был фильм, созданный до расцвета его карьеры и имевший ошеломительный успех («Однозначно первоклассный фильм», — написал Винсент Кэнби после премьеры на Нью-Йоркском кинофестивале.) Картина «Берта по прозвищу Товарный Вагон», снятая в промежутке, значима разве что как ремесленная работа и опыт с голливудской командой.

Год спустя вышел фильм «Алиса здесь больше не живет» (1974), получив три номинации и заслужив «Оскар» для Эллен Берстин, и телевизионный спин-офф «Алиса», и Скорсезе, которому едва исполнилось 30, прочно утвердился как успешный и уважаемый профессионал.

Выход «Таксиста» в 1976 году сложно описать. «Таксист» был и остается страстным, сложным, грубым и мощным фильмом, который сам по себе стал феноменом. Сценарист Пол Шредер стал единомышленником Скорсезе на всю жизнь; его фундаменталистское воспитание в Нидерландской реформатской церкви способствовало религиозной одержимости, не уступающей религиозности самого Скорсезе. Шредер написал сценарий, как он мне рассказывал, за две недели в номере отеля в Лос-Анджелесе, и он стал первым из его фильмов о «человеке в комнате», которые начинаются с того, что человек в комнате собирается с силами, чтобы встретиться с миром. Одни сценарии он написал для Скорсезе («Бешеный бык»), другие экранизировал сам («Американский жиголо»).

Его Трэвис Бикл остается одним из немногих киногероев, что знакомы по имени большинству зрителей. Де Ниро, уже стабильно работавший в кино с тех пор, как Де Пальма начал его снимать в 1960-х годах, был номинирован на «Оскар» за «Таксиста» как лучший актер, а фильм получил еще три номинации: лучшая картина, лучшая актриса второго плана и лучшая музыка. Джоди Фостер было 13 лет, когда она снялась в «Таксисте», и 14, когда она с холодной уверенностью выступила в качестве переводчицы на пресс-конференции после показа фильма в Каннах. Я помню, как бурно проходила эта конференция; европейцы приняли фильм, и жюри вручило ему «Золотую пальмовую ветвь» — через десять лет после премьеры фильма «Я звоню первым».

Между первым фильмом Скорсезе и «Таксистом» есть скрытая связь. В фильме «Кто стучится в дверь мою?» Джей Ар в мельчайших подробностях описывает Девушке, встреченной на паромной станции, сюжет фильма Форда «Искатели». Фильм «Таксист» в общих чертах повторяет ту же историю: герой спасает девушку от Щеголя (прозвище сутенера, его играет Кейтель). Восхищение фильмом «Искатели» — еще одно связующее звено между Скорсезе и Шредером: он обязан тому же сюжету фильмом «Жесткач».

«Фильм «Таксист» хорошо сохранился, — сказал мне Шредер на его 20-ю годовщину. — Это большая удача. Особенно в самом начале карьеры, когда с твоих плеч снят груз, есть ответ на вопрос: «Сделаю ли я когда-нибудь что-нибудь стоящее?» Ты знаешь, что сделал что-то стоящее, и можешь приступать к работе. Люди говорили, что это, наверное, ужасно — знать, что придется достигать вершин. Я сказал: как раз наоборот. Ты свободен от страха, что никогда ничего не добьешься».

Затем неоднозначные результаты принес «Нью-Йорк, Нью-Йорк», на сегодняшний день самая амбициозная лента Скорсезе, созданная в любимой им стилистике Голливуда 40–50-х годов. Я рассматриваю эту картину в «повторной рецензии», написанной после первоначального обзора. Годом позже он снял «Последний вальс», где отказался от обыкновенной съемки фильмов-концертов на одну или две камеры, использовал и усовершенствовал то, что узнал и чему научился на проекте «Вудсток», придумав хореографию из нескольких камер и работая с подробным планом съемок, чтобы точно знать, где должна быть камера в каждый момент звучания музыки.

Скорсезе прошел путь от учебного класса до красной дорожки Каннского фестиваля. Больше ни у кого не было ни малейших сомнений в его значимости. Однако в период между этим успехом и началом работы над «Бешеным быком» ему предстояло пережить величайший кризис в жизни.

«Злые улицы» 

2 октября 1973 года

«Злые улицы» Мартина Скорсезе — не столько гангстерский фильм, сколько проникновенная, сочувственная, трагическая история о том, каково это — вырасти в бандитской среде. Его герои (как и сам Скорсезе) выросли в нью-йоркской Маленькой Италии, и они знают все об этом маленьком островке человеческого общества — за исключением того, как в нем выживать.

Два самых важных персонажа, Чарли и Джонни Бой, действуют в мафиозной среде, в общем-то, потому что от них этого ждут. Чарли — католик с патологическим комплексом вины, но поскольку мафия — семейный бизнес, он не может заставить себя увязать свои ценности с поступками. Он не то чтобы очень хорош в роли мафиози: ему 27, но он все еще живет с родителями, работает сборщиком податей у своего дяди-рэкетира, но эти сборы не приносят большого дохода. Если ему повезет, он сможет «отжать» себе обанкротившийся ресторан. Он до некоторой степени реалист. Джонни Бой — жестокое, неуправляемое порождение романтических представлений о криминальной уличной жизни. Вокруг него — Маленькая Италия, а он, кажется, сформировал свой стиль и позаимствовал половину словарного запаса из фильмов. В нем кипят сильные и уродливые страсти, и он может выпускать их наружу только через внезапные вспышки насилия. Чарли влюблен в сестру Джонни Боя и чувствует ответственность за него: однажды ночью он поднимается на крышу, когда Джонни палит по фонарям, и успокаивает его. Во всяком случае, Джонни спускает пар открыто. Чарли все чувства подавляет, а иногда в отчаянии сует руку в огонь и думает об адском пламени. Он понимает католичество буквально.

Скорсезе помещает этих героев в мастерски представленный мир скуки и маленьких радостей, внезапных нападений, где смерть вероятна, а заурядность неизбежна. Он снимал несколько уличных сцен в Маленькой Италии, там, где родился и где, кажется, знает все нюансы архитектуры и человеческих характеров (хотя большая часть фильма была снята в Лос-Анджелесе), история картины проступает в повседневной жизни персонажей. Они общаются, ходят в кино, едят, пьют, ввязываются в неожиданные драки, которые заканчиваются быстро, как летняя гроза. Скорсезе снимает их в яростной, динамичной визуальной стилистике.

У нас не возникает ощущения, что сцена поставлена, а затем разыграна; герои спешат к своей гибели, а камера старается не отставать. Импровизация чувствуется даже в тех сценах, что по структуре точно не могли быть импровизацией.

Первый фильм Скорсезе «Кто стучится в дверь мою?» (1967) снят в том же духе. «Злые улицы» — сиквел, и Скорсезе представляет нам того же ведущего актера (Харви Кейтеля), чтобы обозначить преемственность. В предыдущей картине персонаж Кейтеля ходит по острию ножа: развязная жизнь, секс и насилие. Здесь же он погружается в преступную среду и не справляется с окружением. Он недостаточно жесток для мафиози (и недостаточно силен, чтобы сопротивляться мафии). Джонни Боя играет Роберт Де Ниро, и его великолепная игра наполнена остротой и беспокойным отчаянием.

Сцены насилия в фильме особенно эффектны благодаря тому, как Скорсезе ставит их. Драки лишены зрелищности и изощренной хореографии. Напротив, они выглядят неуклюже — сцена в бильярдном зале как нельзя лучше подходит для того, чтобы показать, как герои дерутся и при этом берегут костюмы (возможно, других у них просто нет). Весь фильм — это и есть жизнь НьюЙорка: сцены в убогом ночном клубе, на пожарных лестницах, в барах, и все они оставляют впечатление, будто Скорсезе там побывал.