Авторский пошив: Том Форд как извлекатель квинтэссенции киноискусства

Сьюзан: Почему тебя так тянет писать?

Эдвард: Наверное, это такой способ бороться со смертью. Я спасаю все, что рано или поздно умрет. Все, о чем я напишу, будет жить вечно.

Зарисовка — Эскиз — Стиль

Утопающий в толще воды Джордж Фальконер, легкий, словно перышко, экзистенция тянет на дно. Это всего-навсего сон. Но в его голове навсегда засело чувство страха от потери близкого человека. Вот уже несколько месяцев, как у немолодого профессора литературы погибло настоящее и испарились надежды на будущее. Перед глазами завис образ автокатастрофы: груда металлолома, под которой лежит его истекающий кровью возлюбленный Джим. Знать бы, что все так обернется.

Теперь Джордж практически один. У него остались навязчивая разведенная подруга Шарлотта и домработница. Хлеб — и тот зачерствел. Когда его объявили персоной нон-грата в доме семьи Джима и запретили появляться на похоронах, ком в горле мешал дышать. Каждое утро Джордж твердил лишь об одном: «Только дотяни до вечера». 

Ничего Джордж, тянуть осталось недолго. Ведь история эта об одном дне.

Такова гладь «Одинокого мужчины». В глубине куча переживаний, философских размышлений, несбыточных надежд и желаний. Перед печальными глазами мистера Фальконера течет окружающая жизнь — игроки на теннисном корте, юные студенты — роковая блондинка (точная копия Кейт Мосс) и молодой абитуриент Кенни Поттер (Николас Холт), а также соблазнительный испанец Карлос (Джон Кортахарена). Все они оставляют след в сердце немолодого преподавателя. 

Американскому дизайнеру и модельеру Тому Форду было 44 года, когда в 2005 году он запустил свою студию Fade to Black. Как ни странно, на скетчбуке кутюрье тогда вырисовывались детали эскиза дебютного фильма, а не новой коллекции от Gucci. А ведь американец из семьи риелторов, наверное, мог мечтать только о съемках в телерекламах. Времена уходят. Остаются лишь воспоминания о том, как в начале своей актерской карьеры он снимался в разных рекламах для малого экрана, но уже тогда понимал, что хочет оказаться по другую сторону баррикад. Как однажды сказал сам Форд: «Я следил за тем, что говорил и делал режиссер. И думал, что я бы сделал все по-другому. Это было первым подозрением, что я хотел бы снимать кино».

Со временем его продолжительному роману с Gucci пришел конец. Когда Форд снимал «Одинокого мужчину», он уже несколько лет как возглавлял Tom Ford International, четыре года выпускал духи и косметику и три года создавал мужскую коллекцию. «Одинокий мужчина» стал дебютом Форда, в основе которого лежал в свое время полюбившйися Энтони Бёрджессу одноименный роман Кристофера Ишервуда.

Сценарное мастерство, знание законов драматургии, умение переносить истории с бумаги на экран, — пожалуй, талант Форда. Он повторит это чуть позже с «Тони и Сьюзан» Остина Райта — романом в романе, который, казалось до того момента, экранизировать было невозможно.

Экранизация книги в форме внутреннего диалога. Действие длится в течение одного дня. Это уже проделывал с «Улиссом» Джеймса Джойса Джозеф Стрик в своей картине 1967 года. Задача не из легких. Значит, попробовать можно. Одни сутки из «Одинокого мужчины» уложены в полтора часа экранного времени. Герой переживает такой эмоциональный всплеск, который, вероятно, не переживал за всю предыдущую жизнь. Почувствует страх, одиночество, влечение. Не раз сумеет насладиться красотой.

Речь и в романе, и в фильме не о квир-стороне. Не только о любви двух мужчин. Тем более не об интимной стороне пары. Форд ставит акцент на химии между людьми. На том, чего нельзя уловить, и том, без чего невозможно прожить остаток дней. Что-то похожее он проделывал и в «Ночных животных». Джейк Джилленхол не первый раз играет двух героев — в каком-то роде двойников — в реальности писателя Эдварда, а в романе Тони, — жизни которых не могут продолжаться после расставания с возлюбленными. Тогда Эдвард швыряет новоиспеченную книгу к ногам бывшей жены, а Тони отваживается пойти на немыслимый для него ранее шаг. И в очередной раз Форд испытывает героев на прочность.

В двух фильмах режиссер выносит на первый план конфликт страха и одиночества в их разных ипостасях.

Материя — Полотно — Нарезка

«...Почти уж в конце аллеи вдруг страх напал на меня: «Что, если меня сейчас убьют и ограбят?» С каждым шагом мой страх возрастал вдвое. Я почти бежал. Вдруг в конце аллеи разом блеснул весь наш отель, освещенный бесчисленными огнями, — слава богу: дома!»Федор Достоевский. «Игрок».

Рыжеволосая директриса калифорнийской картинной галереи Сьюзан Морроу пристально наблюдала за тем, как проходит вернисаж. На стыке абсурда и бодипозитива восторженно кривлялись обнаженные тучные женщины в годах. В руках одних — флаги Соединенных Штатов Америки, других — маршальские жезлы. Попеременно на кинотеатральном экране их облики сменялись монструозными шоссе Лос-Анджелеса: запутанными лабиринтами, в которых несложно потеряться или скрыться. Но эти каменные дорожные глыбы словно дышали и наблюдали. И днем и ночью. «Сьюзан, наслаждайся абсурдностью нашего мира, — инструктирует ее подруга. — Так меньше болит. Поверь мне, в нашем мире гораздо меньше боли, чем в реальном мире».

Сьюзан живет в замке из стекла в глубоком одиночестве. Муж Хаттон беспрестанно изменяет. Дочь выросла и переехала. Сьюзан вечно не спит. И может существовать лишь по ночам. Мы бы назвали Сьюзан человеком-совой. Но не Эдвард Гастингс. «Бывший муж называл меня ночным животным. <…> Несколько дней назад он прислал написанную им книгу. Так ее и назвал, посвятив мне». Она запивает какую-то таблетку и тут же берет в руки свеженапечатанный роман, очутившийся на пороге входной двери ее дома. На первой же странице напечатаны слова: «Ночные животные» Эдварда Шеффилда». Она хорошенько подумает? прежде чем перевернуть страницу и перейти к первому акту. Однако опомнится уже спустя несколько часов. И не поверит своим глазам. Где же тот писатель-неудачник Эдвард, с которым она порвала 19 лет назад?

Если дебютная картина Форда — чистейшая драма, то вторая (к тому же подтверждающая его режиссерское мастерство) — жанровая смесь. Драматический триллер-детектив, снятый в эстетике вестерна. Техас, между прочим, родной край режиссера. Завязка «Ночных животных» оформлена в духе всего хронометража «Пленниц» Дени Вильнёва: дети похищены и неизвестно, живы ли вообще. (Форд, к слову, вскрывает карты намного раньше.) Или «Исчезнувшей» пера Гиллиан Флинн — режиссерской работы Дэвида Финчера, где внезапно пропадает жена главного героя, а он остается в гордом одиночестве. Я это не я. Ты это не ты.

Форда интересуют актеры с выдающейся харизмой, необыкновенной притягательностью, незаурядными способностями к перевоплощению. Колин Фёрт и Джулианна Мур, Аарон Тейлор-Джонсон и Эми Адамс. И конечно, Джейк Джилленхол. 

Джилленхол — один из самых поразительных и, пожалуй, самый смелый артист Голливуда. Тайна не только в его глазах, которыми он способен буквально манипулировать зрителем. Перфекционист, работавший полгода с полицейскими перед съемками криминального боевика «Патруль» и доводивший себя до изнеможения, дабы сбросить вес для роли в «Стрингере».

Актер без конкретного амплуа всегда непредсказуем. А постановщику Форду это на руку.

Не зря роман Остина Райта, использованный при написании сценария, озаглавлен как «Тони и Сьюзан», а не «Эдвард и Сьюзан». Сьюзан, как мы впоследствии узнаем, — и есть ночное животное — убийца внутриутробного ребенка Эдварда. Эдвард пишет книгу о том, что он чувствовал под натиском ее лжи.

Машину Гастингсов выталкивают на обочину прямо посреди прерии. Трое беспредельщиков измываются надо всеми членами семьи, но в первую очередь над Тони. Во время чтения Сьюзан никак не избавится от навязчивых мыслей. Она в этой ситуации — Тони? Фордовские монтажные склейки читаются на полуслове: у Тони крадут жену и дочь. У Эдварда тоже. 

Сьюзан — катализатор, ночное животное во плоти. В самом конце на встречу с Эдвардом она надевает зеленое платье. В тон той самой роковой зеленой машины, которая забрала все, что было у Тони Гастингса. Эдвард на встречу не пришел. Revenge, — как говорится на одном из полотен в галерее Сьюзан, — совершен. Теперь пропал он.

К чему дизайнер Форд не индифферентен, так это к визуальной эстетике своих работ. «Одинокий мужчина» весь усыпан намеками и созвучиями: одежда, беспрерывно работающая цветокоррекция, высокохудожественность интерьеров и убранство домов, окружающая обстановка. Феерические красноватые оттенки смущения в кадре сменяются желтоватым отречением от действительности. А беззвучные погружения в воду — явный оммаж рекламе парфюмерии.

В «Ночных животных» эта эстетика существует на стыке между мирами. В одном процветает современное искусство. Красивая жизнь. Возможность жить в хрустальном дворце. Во втором — пустынные дороги, американские степи, пугающие своей безвестностью. Однако пострашнее отщепенцев на неизвестных дорогах, как оказалось, могут быть обычные люди.

Кажущиеся быстротечными акценты красоты интересуют оператора-испанца Эдуарда Грау в первую очередь. Словно Микеланджело или Дюрер, он измеряет каждую деталь тела. Вот детальные планы напряженных мышц теннисистов в рапиде. Вот мужское лицо, по красоте сравнимое с Джеймсом Дином — секс-символом поколения 50-х. Наконец, крупные планы женских глаз, без которых Форд не обходится ни в одном фильме. Кажется, в каждом кадре подчеркивается, что красота способна спасти мир.

Костюмы — это отдельная многогранная вселенная для Тома Форда. Удивительно, что он не взялся сшить их самостоятельно. Но передал дело лучшим из лучших. Для обоих фильмов костюмы делала многочисленная номинантка на «Оскар» Арианна Филлипс. Ее работы были отмечены еще со времен «Ворона» Алекса Пройаса, а также «Прерванной жизни» и «Переступить черту» Джеймса Мэнголда. Последний раз Филлипс была номинирована за костюмы в тарантиновском «Однажды в… Голливуде». Не менее известная Мэг Эверист была ответственна за декорации, а за постановку отвечала Шейн Валентино, которые совместно за работу над фильмом были номинированы Британской академией за лучшее художественное оформление.

Возможно, эти два фильма существуют в одном мире. Почему бы и нет?

Нить — Игла — Монтаж

Сцены прочтения романа в «Ночных животных» устроены крайне хитро. Поскольку его читает Сьюзан, то она и заклинательница, а мы — зрители — лишь следим за ее воображением. Она режиссирует все происходящее, задает тон повествования, воображает себя актрисой, вставшей на место Тони. История вышивается крестиком, поочередно заполняя пространство обеих сторон — воображаемой и реальной. Жизнь Сьюзан скучна, что уж тут поделать. Она и сама об этом знает. Отныне ее жизнь — неуверенность и страх перед совершенным инцидентом.

Самый тревожный момент романа, когда Тони замер напротив кроваво-красного дивана с лежащими в обнимку телами жены и дочери. Через мгновение мы узнаем, что в точно такой же позе с юношей лежит дочь самой Сьюзан. Идентичность их позы подчеркивает плед того самого цвета. Раз хозяйкой визуализации романа и является Сьюзан, формы она берет из реальности. Например, в прошлом на красной софе она читала один из набросков другой книги Эдварда. А Тони она и вовсе наделила внешним обликом бывшего мужа.

Отличительна от первого фильма Форда и плывущая, местами дрожащая, очевидно, снятая с рук камера многогранного оператора Шеймаса МакГарви. Тщательно проработанная композиция кадра, великолепный свет, цветокоррекция и т. д. позволяют ее не замечать. 

Хотя важен и звук. Виолончелист по образованию, Абель Коженёвски, автор музыки к фильмам Форда, — знаток интенсивного и фонового эмоционирования. Удивительно, его музыкальный почерк в этих работах слегка искажается. Размашистый, он достигает отдаленных уголков. В конце концов саундтрек наращивается до наступления катарсиса. Порой неясно, что родилось в этой игре первым: музыка или фильм. 

Разбитое сердце способно на многое. 

«...В камне боли нет, но в страхе от камня есть боль. Бог есть боль страха смерти. Кто победит боль и страх, тот сам станет бог. Тогда новая жизнь, тогда новый человек, все новое… Тогда историю будут делить на две части: от гориллы до уничтожения бога и от уничтожения бога до…»[Федор Достоевский. «Бесы»]