1 октября открывается 42-ой Московский международный кинофестиваль. Анжелика Артюх специально для «Искусства кино» рассказывает о своей программе «Время женщин» — пожалуй, самой актуальной кураторской подборке предстоящего киносмотра.
Будет большим заблуждением думать, что женское кино — это феномен исключительно феминистский. Сформировавшееся за последние двадцать лет ХХI века как глобальное явление, женское кино пока не имеет точной научной дефиниции, поскольку не является конкретным жанром, стилем, направлением, а скорее представляется такой мощной мировой волной, а точнее — волнами, двигающимися по разным странам и континентам. Далеко не все женщины разделяют современный феминистский дискурс, ибо на Западе гендерное равенство и социальные и образовательные права стали достижением прошлого века, и нужны такие же мощно раскрученные медиадвижения, как #MeToo, чтобы феминистская повестка, обычно производимая в контексте западных академических практик или политического активизма, получила глобальное публичное обновление. В случае игрового кино эта повестка оказывается полезной лишь отчасти, как и любая политическая идеология, поскольку может сковывать и ограничивать творческие усилия и свободу, нежели направлять ее. К тому же художник и художница обычно видят дальше, чем любой политик, в силу обостренной художественной интуиции. Таков закон психологии творчества. Неслучайно в странах авторитарных режимов, коих в ХХI веке расплодилось немало, по-настоящему смелые художники остро ощущают себя как враги государства.
Игровому женскому кино, зависящему от солидных бюджетов и основанному на командной работе, свойственны поиски самого разного рода, часто обоснованные особенностями локальных контекстов, «универсальный» взгляд на которые, в свою очередь, пользуется спросом на международных фестивальных площадках. Здесь крылатая фраза Честертона не утратила своей актуальности: «Чтобы быть интернациональным, надо быть национальным». Глобальный статус женскому кино придает, прежде всего, его глубокая связь с глобальным фестивальным движением, превратившим само понятие в товарный бренд и предмет постоянных дискуссий в публичном пространстве и медиа. Недавний тренд — принятие многими фестивалями пакта о гендерном равенстве 50/50, согласно которому продвижение женского кино на обязательных условиях стало приоритетной политикой этих фестивалей, обещает в ближайшее время заметно изменить иерархию авторитетов в киномире, равно как и жанровую, и тематическую политику. Немного притормозить этот процесс смогла только пандемия с ее мировой корректировкой правил дистрибуции и проката. Однако вряд ли даже она его остановит, поскольку этот процесс уже запущен и освещается медиа (что, в частности, показывает гендерное соотношение сил на последнем Венецианском кинофестивале, равно как и на «Кинотавре»).
Несмотря на то, что в современном кино иногда возникают отдельные фильмы, которые становятся «феминистскими манифестами», вроде «Портрета девушки в огне» или «Ангелов Чарли», совершенно очевидно, что для подобных образчиков визуального феминизма нужно не только актуальное идеологическое наполнение, главным образом основанное на представлении о женщине как о борце с патриархатом, но и разного рода экстраусилия создателей в мобилизации медиаресурсов для поддержки интереса аудитории к фильму как событию. Однако большая часть женского игрового кино — это все же уравновешенные поиски самого разного рода, которые часто получают награды на фестивалях, добираются до мирового проката и представляют не только эстетическую, но и социо-антропологическую ценность как своего рода авторские взгляды на разные типы современных женщин в различных культурах и странах. Объединить эти фильмы политической повесткой феминизма как философии преобразования мира, женщины, семьи, природы, институций и т.д. явно не получится. Женское игровое кино — это разнообразие авторских художественных практик, где «авторство» как индивидуальный взгляд, стиль и почерк все еще не пустой звук, в том числе для тех, кто берется его анализировать, а также отбирать в свои кураторские программы. Программа «Время женщин» ММКФ-2020 — не исключение. В этом году она состоит из семи картин:
Французский фильм, названный явно в память о «Сломанных побегах» Гриффита, где речь шла о запретной любви между девочкой-подростком и взрослым китайцем, закончившейся трагически. Картина снята дебютировавшей в полном метре дочкой актеров Сандрин Киберлен и Венсана Линдона, и здесь тоже речь идет о любви девочки-подростка к тридцатипятилетнему парижскому актеру. Героиня (в исполнении самой Сюзан Линдон) хочет дать волю чувствам, но так и не решается, поскольку запретная страсть автоматически исключила бы ее из мира сверстников, а, следовательно, лишила бы всего того, что ей лично дорого. Линдон довольно тонко размышляет о пропасти, отделяющей поколение Z от старших: первые показаны поколением торжествующего комфорта, беззаботности и поверхностного любопытства, удерживающего героиню, к примеру, от секса с актером, которого она поначалу буквально преследует. А там, где нет глубокого погружения в любовь, нет и трагедии, и даже драмы, а есть coming-of-age с небольшим налетом романтики. Фильм должен был быть показан в конкурсе последнего Каннского кинофестиваля, но пандемия внесла свои коррективы, так что его международная премьера пройдет в Торонто, а затем на ММКФ.
Этот китайский фильм стал одним из кассовых чемпионов в национальном прокате во многом потому, что посвящен широко обсуждаемому в Китае феномену leftover women, или leftover ladies, образовавшемуся в период модернизации и вестернизации Китая последних лет. Главная героиня, журналистка, как раз и принадлежит к такому типу женщин, будучи тридцатилетней, высокообразованной, незамужней и не особенно заботящейся о том, чтобы найти себе постоянного спутника жизни, она считает себя профессионально состоявшейся и финансово независимой. Однако, известие о раковой опухоли меняет все ее планы. Она отправляется в профессиональное путешествие, знакомится с мужчиной, модель жизни которого лишь убеждает ее в правильном жизненном выборе. Феномен leftover womеn долгое время не имел ничего общего с феминистским движением в Китае, пока феминистки не обратили на него внимание благодаря постоянному присутствию в медиа и не предложили новый термин для обозначения таких женщин — victorious women, акцентировав тем самым их автономность, самостоятельность и независимость. Благодаря широкому резонансу можно увидеть не только то, насколько западное влияние (а впервые этот термин появился в Северной Америке) глобально распространяется в мире, но и то, что в наше время гетеросексуальный брак как институт требует серьезного переосмысления.
В 2011 году, получив главный приз Гётеборгского кинофестиваля за свой coming-of-age «Обезьянки», шведка Лиза Ашан не успокоилась, а спустя восемь лет сняла что-то вроде продолжения с изрядно подросшей героиней, которая в свои 35 лет пытается жить как двадцатипятилетняя. Собственно, на этом ощущении возраста, мешающем ей примириться не только с пожилой вздорной матерью, но и с мужчинами (благо, есть перспектива просто использовать для деторождения банк спермы), крепко держится эта драмеди, где комического не меньше, чем трагического. Для Лизы Ашан юмор связан с болью. Он своего рода защитный механизм, оберегающий не только героинь от окончательного нервного срыва, но и зрителей от окончательного увязания в женских страданиях, болезнях и истериках. Швеция была первой скандинавской страной, сделавшей ставку на гендерный баланс 50/50 в кинематографе, так что Лиза Ашан, несмотря на небольшое количество фильмов в послужном списке, уже считается в этой стране национальным достоянием.
Дебют из Германии, названный «лучшим немецким фильмом года», а в дальнейшем выдвинутый на «Оскар» и получивший 8 премий «Лола». Нора Фингштейдт взялась реализовать довольно трудную задачу, поскольку в центре внимания ее фильма не просто девочка-подросток, а носитель диагноза system crasher, неуправляемый и психически неустойчивый ребенок, мечта которого состоит в том, чтобы вернуться домой к матери из детского дома для трудных подростков. Чтобы сделать этот фильм, авторке понадобилось пять лет наблюдений и консультаций с детскими психологами. И, конечно, проект бы не состоялся, не вложи в него всю свою личную харизму берлинская девочка-скандал Хелена Зингел.
Южнокорейская драма, выигравшая главный приз конкурса Bright Future Роттердамского кинофестиваля-2019. Как и многие женские дебюты, этот фильм автобиографичен. Юн Дан Би рассказывает историю, практически с ней когда-то приключившуюся и в пересказе выглядящую вполне банальной. Брат и сестра, живущие с разведенным отцом, переезжают в дом деда, поскольку отец-бизнесмен здорово поиздержался и больше не в состоянии оплачивать свою собственность. Однако фильм обладает особенной магией. В стиле фильмов Хирокадзу Корееда режиссерка в медитативном ритме рассказывает о жизни и ощущении подростков на новом месте, где нет друзей, где жизнь трех поколений под одной крышей чревата конфликтами и столкновениями, где спрятаться от взрослых можно только в собственном мире, выстроенном посреди комнаты в виде небольшого шатра. Очень небольшой бюджет этого фильма, сделанного как выпускная работа, не стал препятствием для восторженных отзывов критиков, наград на фестивале в Пусане и приза за режиссуру Гильдии режиссеров Южной Кореи.
Норвежская провокационная драма о том, как религиозные институты, секты и семья помогают похоронить мечту, а с ней и женскую сексуальность. Главная героиня фильма славится своим умением танцевать диско-фристайл, но после падения на сцене решает прислушаться к совету родственников и обратиться за помощью к местным католикам — чтобы укрепить веру, хотя надо бы залечить психологическую травму. Собственно, с этого и начинается ее последовательное саморазрушение, которое здесь трактуется как потеря своего голоса, выраженного в форме танца диско, то есть замена проявлений индивидуальности коллективным религиозным экстазом в сектантских ритуалах. Очень страшный фильм о росте влияния религиозных сект в странах Скандинавии и наступлении нового пуританства, который заставит вас по-новому взглянуть на недавний хоррор «Солнцестояние», действие которого происходило в Швеции. В «Диско» нет человеческих жертвоприношений, но то, как героиня отдает свою мечту и молодость религии и воле семьи, выглядит своего рода экзистенциальным хоррором. Фильм побывал на фестивале в Торонто и в секции «новые режиссеры» Сан-Себастьяна.
Единственная в программе документальная картина, прибывшая из США и непосредственно раскрывающая феминистскую повестку нашего времени. Фильм лауреатки «Эмми» Сары Мошман посвящен движению #MeToo и рассказывает о нем через частные истории нескольких жертв сексуальных домогательств. Фильм снимался два года — между октябрем 2017 и апрелем 2019 — и был основан на 542 страницах сценария, состоявшего из множества историй и кейсов и охватывающего самые разные сферы американского бизнеса. Сара Мошман не просто создала свой «манифест» как отзыв на перевернувшее мораль в Америке и в остальном мире движение, но попыталась дать объяснение целесообразности подобного перехода к «новому пуританству», показав его как обратную сторону личной смелости многих жертв сексуальных домогательств, решившихся вывести в поле публичной дискуссии темы, ранее табуированные из-за стыда и бессилия. Согласно Мошман, новое время требует от общества осмысления и формирования новой этики профессиональных отношений. В период пандемии прошло несколько онлайн-показов фильма, в том числе в Google, Women in Film, Women 2.0.
К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:
Google Chrome Firefox Safari