Розали ВардаДо дебюта Аньес посмотрела всего пять фильмов

— Аньес Варда не делала различий между игровым и документальным кино, да и вообще между видами искусства — она видела его как синтез, а себя представляла художником в широком смысле. И все же можно ли как-то описать ее подход к фотографии? Отличался ли он от ее подхода к кино?

— Не думаю. Она начинала с фотографии, поскольку училась именно на фотографа, и вскоре сказала себе, что беззвучного изображения не хватает, чтобы запечатлеть то, что ее интересовало. Она решила: этого недостаточно, я хочу перейти к кино.

— А насколько тогда велико взаимное влияние фотографии и кино в творчестве Аньес?

— Дело, наверное, в технике. Она училась выстраивать кадр, работать с фокусным расстоянием, 50мм, 30мм... На мой взгляд, фотография позволила ей прийти в кино с более объемным знанием того, как строить кадр и располагать персонажей в нем.

— Варда называют бабушкой новой волны, себя она именовала в последнее время «динозавром новой волны». Как вы думаете, насколько в действительности велико было ее влияние на это течение или влияние тех режиссеров на нее? Или она все же была сама по себе?

— Тот фильм«Пуэнт-Курт» — прим. ред. она сняла в 1954 году. Термин «французская новая волна» появился, конечно, позже. Первые фильмы, которые мы относим к новой волне, — это 1958–59 год. Она начала гораздо раньше. Термин сам придумали в 1964–65-м. Поскольку ее фильм появился значительно раньше и термина, и других фильмов, ее в принципе не относили к новой волне...

— Фильм мадам Варда оказал все же какое-то влияние на режиссеров волны? Ведь она сняла «Пуэнт-Курт» в этой стилистике раньше...

— Я не знаю, правда. Все, что я знаю: мы называем «новой волной» кинематографистов из определенного круга людей (в основном мужчин), которые работали в журнале Cahiers du cinéma и которые перешли в режиссуру. Трюффо, Риветт, очевидно, Годар с его «На последнем дыхании», Жак Деми, Шаброль и прочие. Но она сделала этот фильм раньше. Он был очень новаторским по исполнению. Там двойная конструкция: с одной стороны, документальный фильм о рыбаках в деревне, а с другой — история пары, которая задается вопросами любви. У рыбаков нет времени задавать себе такие вопросы, потому что они должны жить практической жизнью — каждый день работать, у них дети, проблемы с деньгами, с лодками, с начальниками... Эта форма двойного повествования, вдохновленная Фолкнером (часть, затем снова часть, затем снова часть и так далее), была все же, на мой взгляд, слишком отличной от новой волны. Поэтому позже ее и назвали «бабушкой новой волны», ведь она была до. И уже когда она достигла преклонного возраста, она стала «динозавром». Это просто шутка, смеха ради. Всегда нужно уметь посмеяться. (улыбается)

— Как вообще складывались отношения Варда с представителями волны?

— Точно не знаю. Они были в хороших отношениях, все-таки она вышла замуж за одного из режиссеров этой новой волны. Не могу ответить за нее.

— Пожалуй, так. Но, может, вы знаете какие-то интересные истории? Связанные с мадам Варда и режиссерами.

— Даже не знаю, что бы такого интересного могла бы рассказать... Возможно, поскольку она была женщиной, она находилась немного в стороне от этих кинокритиков, которые много ходили в кино, видели много фильмов. Она смотрела мало фильмов.

— Правда?

— Да! Кажется, когда она сняла первый фильм в 1954-м, она (по ее же словам) посмотрела всего пять картин, одна из которых— «Белоснежка и семь гномов», так что это даже четыре фильма. (смеемся)

— Насколько эта выставка отражает разброс и глубину интересов и мотивы творчества Варда?

— Эта выставка примечательна тем, что показывает разные фотоработы в период примерно с 1950-х по 1968–70-е. Перед нами ее театральные работы, ее первая выставка (1954), ее путешествия (в Китай в 1957-м, на Кубу в 1962-м, в Соединенные Штаты в 1967–68-м), портреты актеров, а также более современные работы — автопортреты и опыты с остановленным изображением в ее фильме «Без крыши, вне закона» (1985). И конечно, поздние работы — макеты. Эта выставка — путешествие по жизни Аньес. Я довольна ей. Впервые демонстрируются фотографии из разных стран, из разных периодов ее жизни. Надеюсь, выставка сподвигнет молодежь посмотреть ее фильмы.

— Есть ли что-то важное, что не попало в экспозицию?

— Конечно! Есть несколько инсталляций, которые не попали на выставку, последние работы Аньес, очень интересные. Сейчас мы их здесь не увидим, но, возможно, когда-нибудь в другой экспозиции... Но инсталляций, видеоинсталляций, которые сюда не попали, и правда много.

— Есть ли у вас любимый кадр на выставке?

— Нет, любимого нет. Знаете, это как с фильмами. Я не могу сказать, есть ли у меня любимый фильм — меня интересуют многие. К тому же, смотря определенный фильм в разном возрасте, мы смотрим как бы разные фильмы: в десять лет, в 20, в 30, в 40... Мне 60. Я смотрю ее фильмы по-другому. И я понимаю взаимодействие художественности, документальности, фотографии, кино, инсталляции по-другому. Мне кажется, все ее фотографии 1960-х и 1970-х показывают, что она была также выдающимся фотографом. Я действительно довольна выставкой и благодарю за это организаторов.

— Как формировались ваши творческие пристрастия? Насколько велико влияние Варда и Деми?

— Мне посчастливилось родиться в семье двух кинематографистов, которые жили в абсолютно разных вселенных. С Жаком Деми я росла в мире... волшебном, сказочном, фантастическом, в мире воображения. С ним я посмотрела все американские комедии и музыкальные фильмы. Он видел мир по-особенному. Он никогда бы не стал снимать, например, комнату, в которой мы сидим, такой, какая она есть. Он захотел бы поменять цвета, выстроить все по-другому... А что касается Аньес, она хотела воспитать меня независимой, хотела, чтобы я освоила какое-то ремесло, которое бы позволило мне быть финансово независимой. Так что, как видите, с одной стороны, я была принцессой, с другой — росла в прагматизме. Согласитесь, мне и правда очень повезло! (улыбается)

— Расскажите, была ли у Аньес какая-то система работы с цветовыми решениями? Узоры и цвета играют важную роль в ее работе. Повлияло ли это на ваш выбор профессии?

— В первой половине моей жизни цвет и правда играл большую роль: я разрабатывала костюмы. Но в этом плане мама на меня не повлияла. Я вдохновлялась искусством в целом, какими-то отдельными художниками, жизнью. Все-таки влияли на меня не только родители. Если так, было бы совсем грустно. (улыбается)

— По документальным автопортретам Аньес кажется, что в ее работе велика роль импровизации, незапланированных решений. Вместе с тем режиссура — это попытка порядка. Как же протекала работа на съемочной площадке?

— Аньес всегда повторяла, что случайность — ее первый помощник. Она считала ее особенно важной при встречах с людьми. В документальном кино это и правда так: ты просто идешь с камерой, говоришь с одним человеком, с другим, с третьим. Этот третий приглашает тебя к себе домой, и ты открываешь что-то новое и интересное. Эта готовность оказаться рядом с чем-то и делает из тебя хорошего документалиста. Как и готовность проявить скромность и просто стоять перед человеком и слушать его, не пытаясь воспользоваться своим положением. Нужно взаправду полюбить человека, с которым ты разговариваешь здесь и сейчас. Думаю, поэтому работы Аньес такие интересные — она могла искренне сопереживать.

— Планируются ли в ближайшее время где-то еще подобные ретроспективные выставки?

— Да, разумеется. До конца года мы будем потихоньку разбирать архивы и показывать разные материалы.

Читайте также:

• Рецензия на последний фильм Аньес Варда — «Варда глазами Аньес»
• Как документалист Жан Руш придумал эстетику новой волны