В середине марта в Суздале прошел Открытый российский фестиваль анимационного кино — главный отечественный смотр, где подводятся итоги прошедшего года и происходит самоидентификация анимационного сообщества. Павел Шведов размышляет о том, как отечественная мультипликация отстраивает новую идентичность, не только используя актуальные сюжеты, но и отказываясь от традиционной визуальности.
Российская анимация стремительно обновляется. Лучше всего это заметно на примере конкурса студенческой анимации — фильмов, созданных в рамках образовательного процесса в киношколах. Если в предыдущие годы тон в этом конкурсе задавали ВГИК и Школа-студия «ШАР», где преподавательская матрица в какой-то степени продолжает советские традиции, то возникшая относительно недавно Школа дизайна Высшей школы экономики (ВШЭ) стала выстраивать совершенно иную модель как образования, так и отношения к тому, чем является анимация. И если пару лет назад тот же Суздальский фестиваль сотрясали внутренние скандалы в связи с недопуском студенческих работ из ВШЭ в официальный конкурс (мастера ВГИКа, находившиеся в отборочной комиссии, ревностно отмечали недостаточную драматургическую проработанность и дизайнерскую чрезмерность фильмов вуза-конкурента), то в этом году работы из Вышки стали основой студенческого конкурса.
Такая смена лидерства на самом деле сильно меняет облик нашего анимационного кино. Работы из ВШЭ пропитаны свободой от каких-либо визуальных традиций и тематических табу. Их визуальность основана на современном мировом дизайне, а повествование основывается не столько на привычных для нашей анимации формах метафорического сюжета (сказках, притчах), сколько заявляет свою современность и актуальность. Получаются клипы, фильмы об окружающей реальности и даже анимадоки — анимационные документальные фильмы, основанные на интервью и даже критически воспринимающие текущий социальный процесс, чего не ожидаешь от студенческих работ. К числу последних можно отнести фильм Анастасии Лисовец «У всех мужчин должны быть туфли», главный герой которого в какой-то момент решается стать человеком того пола, которым действительно себя ощущает.
Так получилось, что в конкурсе Суздаля приняло участие два фильма Анастасии Лисовец: второй — лирический «Собаки пахнут морем» — получил Приз за лучший студенческий фильм.
На фоне экспрессивности работ из ВШЭ фильмы из традиционных анимационных школ даже в какой-то степени выигрывают своей рукотворностью и крафтовостью, «классицизмом» визуального стиля и сюжетного построения. На мой взгляд, лучшими вгиковскими работами из конкурса стали «Болото» Веры Вьюгиной и «Курочка-умничка» Дарьи Сидловской. В первом букашки, попавшие лягушке на глаза, оказываются прирожденными танцовщиками. Вторая — созданная в ростовском филиале ВГИКа — пример человечного анимадока про Великую Отечественную войну: дедушка постановщицы рассказывает о находчивой курице, очутившейся на оккупированных территориях и спасшейся благодаря проворству и жизнелюбию.
Удивительно, что в стране, большинство жителей которой воспринимают анимацию лишь в контексте развлечения и детской культуры, нормой творческого высказывания для режиссеров становится такая форма, как анимадок. Сильнейшими примерами анимационной документалистики в конкурсной программе Суздаля стали работы «За забором» Марии Коган-Лернер и «Жизнь-паскуда» Вари Яковлевой. Фильм «За забором» основан на дневнике жительницы психоневрологического интерната и дает возможность заглянуть за забор этого учреждения, напоминающего то ли больницу, то ли тюрьму. «Жизнь-паскуда» обращает наше внимание на один день человека, домом которого стала скамейка железнодорожной платформы.
Можно сказать, что через полвека после появления на экране «зверька неизвестной породы» анимация научилась обращать внимание на судьбы социально отверженных не в отстраненно-сказочном формате, а через документацию реальности.
Анимация пытается обрести новую идентичность не только через новые сюжеты, но и новую для себя визуальность. Если раньше режиссерами, фиксирующими границы возможностей отечественной анимации, становились, к примеру, Олег Куваев, Павел Мунтян и Хихус (Павел Сухих), от творений которых отстраивалась вся остальная анимация, то сейчас таким и визионером, и художником с инаковым взглядом на природу анимации является Саша Свирский. Его фильмы в какой-то степени расшатывают устоявшийся порядок вещей. Вот и в этом году «Вадим на прогулке», объединяя в себе полюса объемного и плоского, нарративного и абстрактного, красивого и уродливого, понятного и туманного, экзистенциального и реального, заставляет задуматься над дальнейшим развитием российского анимационного кино. Радикализм Свирского, воспринимаемый как инаковый путь внутри России, тем не менее за рубежом становится авангардом визуальной культуры, что выражается в регулярном включении его работ в программы международных киносмотров. И «Вадим на прогулке», и предыдущий фильм Свирского «Мой галактический двойник Галактион», к примеру, представляли Россию в короткометражном конкурсе Берлинале.
Другим примером переосмысления визуальности становится фильм Кирилла Хачатурова «Голый». Выпускаясь из Московской школы нового кино, режиссер-игровик решает вместо натурных съемок использовать анимацию. Получается мультипликационный фильм, основанный на практике игрового кинематографа. Нарочитая небрежность CGI, чья «некрасивость» и угловатость становится эффектным полигоном для повествования об обретении человеком, живущем в совершенно обыденной вселенной, сверхъестественных способностей. Кажется, вместе с героем фильма и российское анимационное сообщество пока не совсем понимает, что делать с этим даром новой визуальности.
Российская анимация пока все еще осознает себя преимущественно в контексте киноэкранной культуры. Хотя движущееся изображение давно используется в индустрии спецэффектов и театре, дизайне и выставочных залах, даже в VR-технологиях. Отечественная мультипликация все еще видит себя в отражении киноэкрана, если и задумываясь о других территориях, то только когда речь заходит о субъектах Российской Федерации. Главным мероприятием проходившего фестивального конгресса должна была стать дискуссия про анимацию как территорию креативных индустрий, но весь разговор свелся к представлению регионов — Хабаровска, Новосибирска, Калининграда, Ростова, — на территории которых запланирован запуск анимационных кластеров.
Одновременно с возвеличиванием экрана как способа репрезентации анимационное сообщество пытается сохранить условную связь с предыдущими поколениями. Это становится очевидным не только в связи с Гран-при полнометражного фильма Андрея Хржановского «Нос, или заговор «не таких», но из-за вручения ему же Приза мэтров. И профессиональное жюри, и патриархи анимации, награждая картину другого патриарха, разработавшего свой визуальный язык более полувека назад и создавшего во многом ностальгический opus magnum, выражают вполне определенную позицию по защите классической анимации от новых веяний. Правда, впервые в практике фестиваля, вручая главную награду полнометражной картине в обход короткого метра, апологеты подобного решения фактически приравнивают титанический труд Хржановского к грандиозному «философскому пароходу» старого анимационного мира, вослед которому уходят интеллектуализм и эзопов язык. В освобождающейся гавани начинают произрастать чувственность, откровенность и сила частного опыта.
Два короткометражных лидера Суздальского фестиваля — «10 000 безобразных пятен» Дмитрия Геллера и «Ба» Светланы Филипповой — не нацелены на комфортное понимание зрителем происходящего на экране: каждый по-своему, они передают эмоции и важность как частных переживаний, так и тягучей повседневности. Геллер рассказывает о поездке двух художников на встречу друг с другом, сплетая нарративный гобелен из символов, отсылающих к Ежи Куче, Норману Макларену и экспериментам в абстрактной анимации. Филиппова погружает зрителя в видения из жизни маленькой девочки и ее семьи, одним из драматических ритмов-пульсов для которой становится «Мадам Баттерфляй» Пуччини.
Суздальский фестиваль, являясь форпостом российской авторской анимации, при этом пытается сохранить руку на пульсе индустриального мира, проводя конкурсы полнометражного и сериального кино. Эти два потока, будучи строго ориентированными на зрительскую вовлеченность, обычно не приемлют полномасштабных экспериментов с картинкой и сюжетами. Если в них и попадают авторские проекты, то они зачастую или признаются чересчур артхаусными (и тогда им даже могут вручить главную награду Суздальского смотра), или выхолащиваются до экономически приемлемых норм. При этом в какой-то момент и в мире сериалов появляются проекты, позволяющие зрительской анимации не стоять на месте. К их числу относятся «Ася и Вася», «Мой друг с Тау Кита» и «Лекс и Плу. Космические таксисты», представленные в этом году.
Именно российские сериалы усиливают идентификацию анимации как части мира детства. Короткометражные же мультфильмы, постепенно освобождаясь от фиксации на юной аудитории, одновременно потеряли зависимость от прямого сказочного нарратива. Лучшими фильмами для детской аудитории начинают признаваться истории из «настоящего» мира, пусть и изложенные иносказательно. Фильм Юлии Ароновой «Пожарник» повествует о внезапной любви горе-пожарного. Легенда, ставшая основой «Белой змеи» Полины Федоровой, трансформируется в историю про деревенского мальчика, живущего — как и все сельское сообщество — в неразрывной связи с одухотворенным окружающим миром.
Хотя короткометражным фильмам, которые показали или наградили на Суздальском смотре, уготована судьба преимущественно фестивального кинопроката, именно в них можно увидеть будущее российской анимации. Пусть пока и в крайне туманных очертаниях.
К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:
Google Chrome Firefox Safari