Чарли Кауфман в городе грехов: сериал «Смиты из Ультра-Сити» показывает на куклах жуткую правду

Более странно, чем в аду: Ультра-Сити — город, где разлагаются мечты. Современный мегаполис, похожий на Нью-Йорк 1970-х, где все бешеные быки принесены в жертву, а криминальная изнанка давно стала лицевой стороной.

Робкая надежда загорается в преддверии выборов мэра. Актуальный градоначальник Кевин Де Максимум, эдакий молодой Трамп, показывает с мотивирующих голосовать билбордов средний палец. Его конкурент — пожилой магнат Карпентер К. Смит — баллотируется с лозунгом, мол, пора сделать город понежнее. Его рекламный щит — с приветственно поднимающимся котелком. Как-то вечером Смит выйдет из именного небоскреба за сигаретами — и не вернется, — а через восемь часов, когда полиция уже начнет поиски, его тело обнаружат в центральном парке с дыркой от пули в височной доле.

Луч надежды растворился в темном царстве — никто и не ждал иного. Расследовать дело поручено Дэвиду Миллсу — новобранцу, молодому отцу, приехавшему сюда, чтобы сделать город лучше. В порочной фантасмагории Вавилона он — еще больший фрик, чем местные жители, словно свезенные сюда со всеамериканской свалки униженных и оскорбленных. Дэвид — добряк с мутным прошлым, любящий танцевать невпопад, борющийся с лаймовой зависимостью и всю жизнь готовившийся буквально ко всему. Но выдержит ли он удар Ультра-Сити, который уже сжал кулаки?

Напоминает свалку (в хорошем смысле) и кукольный нуар Стивена Конрада — фантасмагорца (sic!), известного сардоническими сериалами «Патриот» (2015–2018) и «Предприятие «Божий дар» (2019). С одной стороны, это эклектичный конспирологический триллер в духе Денниса Келли («Утопия», «Третий день»), где все заурядное оказывается не тем, чем кажется, а в финале детективной линии героев ждет как минимум локальный конец света. С другой, это еще и лабиринт проекций им. Чарли Кауфмана с его Нью-Йорком-Нью-Йорком: Ультра-Сити — ковчег поп-культуры XX века, переваренной уже настолько, что из этой пластмассы пора производить одноразовую посуду.

Конрад, к чести, орудует креативным хламом с фантазией, строя город многоэтажной условности.

Закадровый голос Тома Уэйтса хрипит в лучших традициях прелюдий к балладам бродяг и рассказчиков, которым нечего терять, кроме правды.

Гротескный город грехов, чья беспросветность сгущается до показателей даже не «нуар-сити» или столицы порока из комиксов Фрэнка Миллера, а под стать параноидальному глюку «Хранителей» Алана Мура.

«Этот город боится меня. Я видел его истинное лицо, улицы — продолжение сточных канав, а канавы заполнены кровью. И когда стоки будут окончательно забиты, то вся это мразь начнет тонуть…»,

— может вслед за Роршахом выхаркнуть любой житель Утра-Сити: хоть рестлерша-гигантша Леди Андреа, хоть ловчилы из парка, предлагающие секс-услуги и наркотики всех сортов, хоть своры детских банд, которые рядятся в клоунов, Рейганов, Зигги Стардастов, выходя на дело.

Наконец, это мюзикл, хотя заряда оптимизма сериалу хватает на один музыкальный номер за серию. Перманентно вымирающий жанр, переносящий в искусственно мелодичный мир, был закален Великой депрессией, но, кажется, оказался не готов — к Величайшей (если не Тотальной). Это номер во время чумы, грустный плейлист в ушах самоубийцы.

В «Смитах из Ультра-Сити» глобальное максимально спаяно с личным: так человек становится отчужденной публичной фигурой, угодив на билборд или экран на площади. Неслучайно Маленькая Грейс, дочь гигантши и Самого опасного человека на Земле, регулярно застывает в толпе, следя за цайтгайстом мегаполиса, который транслирует самодовольная рожа ведущего, а имена большинства героев обозначают их профессию или оказываются говорящими каламбурами (например, фамилия конгрессмена, который не может удержаться от рассылки дикпиков, — Pecker, на сленге — хер).

Не только хохмы ради, но и чтобы подчеркнуть, как страшно не принадлежать себе, Конрад делает героев и героинь куклами. Ранними жителями Зловещей долины (задолго до компьютерной анимации и роботов), невинными носителями тиражируемых стереотипов о семье, гендере, профессиональных качествах.

Как комиксы — всего лишь многоликий медиум — служил ругательством при встрече «высокой» культуры с «низкой», так и куклы долгое время выступали объектом насмешек: над гламурными девушками, копировавшими витрины, над слишком услужливыми сотрудниками, улыбавшимся хоть в ураган; даже политиков российское телевидение радостно пороло в поролоновых образах — эти «Куклы» (1994–2002) ушли безвозвратно.

Вот и одной из главных сатирических франшиз нулевых стал «Робоцып» (2005 — н.в.), где фигурки людей и супергероев оказываются в диких ситуациях, какие бывают в жизни, но редко попадают на экран или прилавок (Двуликий бросает монетку и, повинуясь ее решению, прудит в штаны! What a twist!).

Однако противообывательская ярость MTV, где в 90-е поп-иконы из пластилина рвали друг друга на шмоты, постепенно ушла в песок, уступив мысли, что куклы — это не они, а мы. К игрушечным аватарам человека прибегнул Чарли Кауфман в «Аномализе» (2015) — болезненной одиссее по функциональности современности. Их же невероятные приключения в «Жуткой правде» (2018 — н.в.) обнаруживают за изнанкой обыденности еще больше неврозов и безумия, чем таится в линчевском ухе из «Синего бархата» (1986).

Этот город не боится тебя, потому что у него все под контролем. Потому что все здесь так хотят казаться кем-то другим — Боуи? Никсоном? Мэром? — что забывают о большой работе быть человеком, что вокруг тоже люди, что за все придется платить. Даже если это не божий дар, а случайная пуля, настигшая тебя во время минета в туалетной кабинке. (Кажется, факт, что кукол часто используют как и.о. потерпевших, тут тоже очень кстати.)

Опять же недаром клубок городских легенд и жанровых тропов берется распутать чужак, рядом с которым все вдруг становятся теми, кто они есть на самом деле. Не сенсуалист, а потенциально любящий отец; не придаток к мужу-болвану, а смекалистая Донелла Смит — версия Хиллари Клинтон, которая не пошла на мировую.

«Мы — Миллеры» с гордостью заявляла десять лет назад сальная комедия с Джейсоном Судейкисом, Дженнифер Энистон, Эммой Робертс и Уиллом Поултером. «Мы — Смиты» могли бы сказать жители Ультра-Сити, узнав, что у них — есть огромная семья. Семья функциональных одиночеств и заурядных исполнителей ролей: от полицейской-афроамериканки или актрисы с «Оскаром» до короля диско или уличного секс-работника, который зарабатывает для больного супруга предложениями почесать спинку.

Каким бы странным, причудливым и изуродованным ни пытался казаться мультсериал Стивена Конрада, у него на улице написано очевидное: человеку — нужен человек, а городу — человечество.