Choose your fighter: сериал «Миссис Америка» и эра равенства, которая никак не настанет

С 1971-го по 1982-й в Америке шла насыщенная борьба за принятие Поправки о равных правах для женщин (ERA): Конгресс одобрил, осталось ратифицировать большинству штатов — и вот прогрессивная Америка будущего наступит со дня на день. Однако против феминисток второй волны, занятых самыми разными проблемами патриархального мира, встала Филлис Шлэфли (Кейт Бланшетт), жена юриста Фреда (Джон Слэттери из «Безумцев»), мать шестерых детей, домохозяйка и консервативная активистка, помешавшая Нельсону Рокфеллеру стать кандидатом в президенты от республиканцев. 11 лет борьбы, в которой феминистское future progressive, казалось, вот-вот выиграет, закончилось фиаско: не хватило трех штатов. Однако «Миссис Америка», придуманная сценаристкой Дави Уоллер, немного писавшей ретро-шоу «Безумцы» (2007–2015) и «Остановись и гори» (2014–2017), хитрее, чем рифма между торжеством консервации общественных настроений тогда и сейчас.

Сериал заканчивается невольной цитатой из фильма Шанталь Акерман «Жанна Дильман, набережная Коммерции 23, Брюссель 1080», вышедшего в самый разгар событий сериала — в 1975 году, правда, через океан от США — премьера состоялась на Каннском кинофестивале, затем его показали в Венеции. Шлэфли в 1982 году возвращается домой без обещанного министерского поста, с грустью смотрит в облепленное бликами окно, напоминает домочадцам, что ужин, как обычно, в шесть, и начинает резать яблоко. Мизансцена, цветовая гамма и отчасти интерьер рифмуются с удушающей рутиной Жанны Дильман, с той лишь разницей, что в бедной квартире на набережной Коммерции чистили картошку и жарили мясо. Черный экран. Титры, сообщающие, что Шлэфли продолжила активистскую деятельность, а последняя ее книга «Консервативный кейс для Трампа» (2016) вышла через сутки после смерти «миссис Америки», словно благословляя будущего президента США — самого консервативного политика со времен Рейгана, как в сказано «Кейсе». Следом титры сообщают, что за последние пару лет поправку ратифицировали три недостающих штата — и ее хотят вернуть к рассмотрению.

На самом деле Жанна Дильман — практически полная противоположность Шлэфли, словно кто-то искал лучшую иллюстрацию для словарной статьи «Антиподы». За три с небольшим часа Акерман описывает экзистенциальный домохозяйский ад, который консервативная активистка рекламирует как абсолютное благо: утомительная череда бытовых ритуалов, необходимость зарабатывать на жизнь себе и сыну бесчувственными (то есть без влечения) секс-услугами, рождающаяся в силу тотального автоматизма обезличенность. Базисное же отличие в том, что муж Дильман скончался, а муж Шлэфли — успешный юрист, способный позволить себе и дом, и прислугу, и шестеро детей. Шлэфли отмахивается от слова «привилегии», напирая на американские скрепы: мужчины и женщины и так равны («Я всегда делаю, что хочу»), аборты — это убийство, семья — это счастье, мы американцы — с нами Бог.

История дальнейших свершений Шлэфли намекает, что укол горечи не заставил ее разочароваться в идеалах. Да, мужской политический мир вероломно ее переиграл, выманив список контактов, которые помогли вновь привести к власти Рейгана, а потом указал место — буквально — на кухне. Да, обидно — и сериал демонстрирует выход микроразочарований, когда Шлэфли подвергается критике мужа, остается без его поддержки на телешоу или проглатывает скабрезность в разговоре с политиками, которые шутят, чем бы получше заткнуть рот болтливой секретарше. Как бы Уоллер ни педалировала эти ситуации дискомфорта, Шлэфли остается непроницаемой «идеальной американкой», которая выступает на конкурсе купальников и ведет диспуты о ядерном вооружении США и СССР (за окном холодная война и маккартизм), печет хлеб и сподвигает домохозяек не быть молчаливым большинством, поступает в 50+ на юридический и не забывает про укладку и строгость. И хотя в какой-то момент Фреда начинают называть «муж-юрист Филлис Шлэфли», она не устает повторять: «Спасибо любимому, что отпустил меня на это мероприятие» — как будто посещает книжный клуб, а не формирует в прямом эфире сегодняшнюю политическую дихотомию: республиканцы — консерваторы, демократы — либералы.

В противовес этой железной леди и ее непобедимой армаде домохозяек выписан сонм ключевых феминисток эпохи — их именами и названы первые семь серийРазве что пятый эпизод именуется в честь сразу четырех персонажей — Филлис Шлэфли, ее мужа Фреда, активистки Бренды Фейген и ее мужа-юриста-писателя Марка — прим. А.Ф.. Бетти Фридан (Трейси Ульман), написавшая в 1963-м «Загадку женственности», стала лицом второй волны и вдохновила многих женщин переосмыслить свою жизнь (в обществе и вообще). Сменившая ее на лидерских позициях Глория Стайнем (Роуз Бирн), основавшая этапный журнал «Мисс» (Ms). Ширли Чисхолм (Узо Адуба из «Оранжевый — хит сезона») — первая кандидатка-афроамериканка в президенты от демократической партии (ранее — первая афроамериканка в Конгрессе). Или Джилл Ракелхаус (Элизабет Бэнкс), основавшая Национальное женское политическое собрание и ставшая ассистенткой в Белом доме по вопросам женских программ.

Их жизнеописание, несмотря на явную симпатию сериала к феминистской инициативе, показано более бегло, чем монолитная фигура Шлэфли, чаще фокусируясь на внутренних противоречиях движения. Начиная с борьбы за власть между Фридан и Стайнем — заканчивая разнящимися приоритетами: в списке допускаемых к микрофону тем не могли уместиться сразу женщины, аборты, ЛГБТ и афроамериканки, из-за чего росло напряжение между активистками.

Чтобы уравновесить эту прогрессивную полифонию, Уоллер и ее сценарной группе пришлось ввести в лагерь Шлэфли «кротиху» — вымышленную героиню, чьи взгляды все же меняются в ходе пристального всматривания в бездну, то есть оппоненток. Элис Макрей (Сара Полсон) начинает с запуганной домохозяйки, повторяющей за мужем и Филлис, а затем — после неудачного интервью в Хьюстоне и общения с противницами — превращается в фигуру сомневающуюся, взвешивающую свои привилегии и рефлексирующую неудобства бытия «идеальной женой». Добивает Макрей то, что ее любимую песню This land is your land написал Вуди Гатри — социалист, пускай и патриот, а антикоммунистические настроения входили в список благодетелей Шлэфли и ее общественного объединения «Орел» (Eagle). Тотальное давление «идеальной» Филлис, напирающей на универсальный женский опыт (супружеский/материнский) окончательно выталкивает Макрей из противниц поправки. Среди феминисток особенности опыта — в зависимости от гендера, расы и класса — тоже выступают камнем преткновения.

Эта пронзительная арка мимически подвластна исключительно Саре Полсон, переигравшей у Райана Мёрфи в «Американской истории ужасов» и в первом сезоне «Американской истории преступлений» чуть ли не всех выдавливаемых обществом женщин (от лесбиянок и ведьм до непопулярных судей). Однако, как и в случае с грустным взглядом Шлэфли в окно, это выглядит невольной капитуляцией: чтобы переубедить оппонентку, ее нужно выдумать. Красота шахматной партии, которую порой с элегантностью «Безумцев» ведет «Миссис Америка», несколько подрывается этим допущением, удобно достраивающим интереснейший и актуальнейший кейс (не только для Трампа). И Филлис Шлэфли так и остается для создателей и зрителей загадкой: Чудо-женщина (по навыкам и талантам), передающая мужу, республиканцам и Рейгану всю добытую в бою власть, чтобы смотреть на мир через не стеклянный потолок, но окно привилегий и уже принятых решений. В мире, где все за все хорошее, а бог против всех — это все менее усваиваемый сорт свободы.