Фестивальный сезон в 2022 году опять начался в интернете. Штамм «омикрон» разбил надежды устроителей Sundance на полноценный фестиваль — зато за его программой необязательно ехать в Юту. Владимир Бурдыгин провел неделю на виртуальном Sundance и рассказывает в формате дневника о фильмах Джесси Айзенберга, Лины Данэм и других важных премьерах.
Если Sundance 2021 года изначально планировался онлайн, то в 2022 году переход случился в последний момент, буквально за две недели до начала. Но и тогда, и сейчас — абсолютная открытость для зрителей по всему миру, полная, нисколько не усеченная программа, никаких территориальных ограничений. Ни один из других фестивалей большой тройки (пятерки, семерки, назовите любое число) ничем подобным похвастаться не мог. Так становится понятно, у кого в принципах прописана любовь к зрителю и кинематографу буквально со всего мира, а у кого абстрактный престиж и красные ковровые дорожки.
Всего в 2022 году в рамках фестиваля было показано около 80 полнометражных фильмов — посмотреть из них можно было только 25, по количеству выданных организаторами билетов. Впрочем, на неделю этого более чем достаточно. Конкурс Sundance делится на четыре секции — американскую игровую, американскую документальную, международную игровую и международную документальную, в каждой по 10 участников. Также есть секция «Премьеры» — 20 картин вне конкурса, жанровая секция «Полночь». Next — с самым передовым и необычным, что удалось собрать за год и Spotlight — с картинами, отметившимися на уже прошедших фестивалях.
Первым фильмом Sundance-2022 для меня стал режиссерский дебют Джесси Айзенберга «Когда закончишь со спасением мира». Джесси давно было тесно в рамках актерской профессии — он писал рассказы, ставил пьесы, продюсировал приглянувшиеся ему проекты (мой любимый — «Мир под твоими ногами» Джереми Уоркмена). Переход к режиссуре был лишь вопросом времени. «Когда закончишь со спасением мира» — сильно переработанное переложение собственной аудиокниги Айзенберга. Удалив из сюжета фигуру отца, самого себя, режиссер оставил только мать и сына — отчаянно нуждающихся в любви, но пытающихся найти ее не друг в друге, а в людях, которым это совершенно не нужно. Название картины говорит само за себя, никто не нуждается в нашем спасении больше нас же самих и наших близких. Разыгранная в декорациях вдоль и поперек изученного городка в Индиане и кризисного центра для жертв домашнего насилия, где теща Айзенберга проработала полжизни, картина захватывает именно достоверностью, проработанностью темы. Все персонажи для режиссера здесь чуть ли не родные, истории он рассказывать умеет блестяще, так что шансов на что-то близкое к провалу у него и не было.
Следующим подарком первого дня стала «Свежесть» Мими Кейв, еще одной дебютантки. Она сняла хоррор о маньяке, продающем мясо своих жертв по всему миру. Кейв лихо рифмует каннибализм с капитализмом, не буксует ни в литрах крови, ни в потоках шуток, не зацикливается на лобовых метафорах, в общем, раздает и вашим, и нашим, устраивает настоящий зрительский праздник. Вопрос только в том, в какой степени это ее заслуга, а в какой продюсера Адама МакКея и его давней творческой партнерши, сценаристки Лорин Кан. Наверное, узнаем со следующим фильмом, но начало выдалось очень многообещающим.
Второй фильм, пожалуй, самого известного в мире видеоэссеиста Когонады кажется большим шагом вперед. Где дебютный «Коламбус» был мил и очарователен, «После Янга» уже прекрасен и доводит до слёз. Самое очевидное сравнение — «как если бы Одзу снимал научную фантастику» — звучит, с одной стороны, максимально странно, но с другой — а как иначе, если сам псевдоним автора отсылает к многолетнему творческому партнеру японского классика, а сюжетная канва взята из уже готового литературного произведения. Крохотный рассказ оборачивается всеобъемлющим высказыванием о преодолении утраты, природе воспоминаний, воспитании детей. Историю о том, что значит быть живым, невозможно свести к набору тезисов, зато можно позволить себе погрузиться в чужой быт, в миллион мелочей. Вглядеться в случайную фотографию, вдохнуть аромат свежезаваренного чая, в котором, по словам главного героя, «заключается весь мир». Этот фильм и есть та самая чашка чая, говорить о которой можно либо скатившись в абстракцию и рассуждения о чем-то постороннем, либо придя к тысяче ничего не значащих забавных фактов вокруг да около.
Хлоя Окуно известна в узких кругах любителей хорроров как авторка короткометражного слэшера «Шлюха» 2014 года и одного из сегментов в переросшем в полноценную франшизу альманахе «З/Л/О». Однако ее дебютный полный метр далек от ужасов зари карьеры, триллер «Наблюдатель» даже отобран был в «драматическую», а не «полуночную» секцию фестиваля. Волею обстоятельств американка захлебывается одиночеством в сумрачном Бухаресте. Сюжет блуждает между паранойей несчастной и реальными преступлениями в доме неподалеку, время от времени делая реверансы и Полански, и Аллену, и кому только не. Жуткой панельке напротив окон квартиры главной героини хочется отдать приз за лучшую роль второго плана.
Второй полный метр Рики Д’Амброуза, «Собор», уже не так сбивает с толку, как его дебют — «Заметки об увиденном», зато охватывает гораздо больший спектр, причем одновременно и пространства, и времени, и тематики. История США от эпидемии ВИЧ в Нью-Йорке до вторжения в Ирак проблесковым маячком мигает сквозь поток событий в жизни самой обыкновенной американской семьи. В лучшие моменты кажется, что это второе «Зеркало», с поправкой на эпоху и географию, в худшие — разваливается на будто бы единичные элементы кинематографа, маленькие стихотворения. Складывающийся из обрывочных воспоминаний, кусочков телевидения 90-х, скромных реликвий, реконструкций особо важных событий, фильм действительно образует подобие собора, храма воспоминаний, чего-то настолько сакрального, что и высказать нельзя. Сейчас Рики Д’Амброузу 35 лет, идею этого фильма он вынашивал с момента совершеннолетия, почти половину своей жизни. Впереди у него, если верить статистике, еще примерно 35 лет, если следующий его замысел будет столь же амбициозен и изящен в исполнении, то Д’Амброуз может стать живым классиком. Или еще одним потерянным бриллиантом американского кинематографа.
«Райотсвилль, США» — документальный фильм Сьерры Петтенгиль, он весь составлен из архивных видео 60-х годов. Какие-то снимались в служебных целях для армии США, какие-то для телевидения. Райотсвилль — макет города, в котором из раза в раз моделируются беспорядки, полигон для учений полиции и армии. Монтируя материалы подавления беспорядков с телешоу того времени, с выступлениями Линдона Джонсона, Петтенгиль пытается уловить суть произошедшего тогда, в конце 60-х, когда по всей стране практически одновременно вспыхнули студенческие восстания, подавленные единожды в реальности и еще десятки и сотни раз — в реконструкции. Райотсвилль — мрачный памятник эпохе, когда США вступили в войну во Вьетнаме, когда убили Мартина Лютера Кинга, когда была заложена почва для избрания Ричарда Никсона, а уж его президентство — это совсем другая, и тоже довольно темная история.
Во время пандемии Лина Данэм решила вернуться к полнометражному кино, первый ее фильм, «Крошечная мебель», выходил в далеком 2011 году. Тогда ее заметили, позволили реализовать идею «Девочек», которые ее и прославили. Но это было довольно давно, последний сезон вышел пять лет назад, в 2017-м. С тех пор Данэм многое пережила, запустила несколько не очень удачных проектов, а когда весь мир замер в ожидании чего-то ужасного и попрятался по домам, она решила подвести итоги прошедших 11 лет. «Острая палка» — одна из фраз врача, проводившего и самой Данэм, и ее героине, Саре Джо, гистерэктомию, удаление матки. Физическая травма неразрывно связана с психологической, хирургическая операция рифмуется со страхом осуждения. Этот фильм — акт возвращения себе своего тела, своей сексуальности. Приключения Сары Джо — отображение пройденного за 11 лет ментального пути самой Данэм. Круг замыкается, линия выходит на новый виток. Дальше самое интересное — жизнь после преодоления всех травм.
Полнометражный дебют Горана Столевского позиционировался как хоррор — XIX век, македонская деревня, ведьмы. На деле всё оказалось гораздо интереснее, за балканской фамилией и австралийским гражданством скрывается новый Терренс Малик. Его ведьма — девушка 16 лет, никогда не общавшаяся с людьми, прожившая в пещере все свои немногочисленные годы. Едва выйдя на свет, она страстно начинает познавать мир — для нее нет ни добра, ни зла, человек ничем не отличается от животного, жизнь бесконечна, а смерть — всего лишь пустяк. Переселяясь из тела в тело, она учится чувствовать хоть что-то, кроме холода. Ее поведение непредсказуемо, а реакции чудовищны, она пришла в XIX век с самой зари существования человечества. Разумеется, ничем хорошим это закончиться не может — у мира нет ни единого шанса перед невинностью, впрочем, и невинности отвечать миру тоже нечем.
Еще один фильм из секции Next, неотличимая от игрового кино документалка, маскирующееся под документ игровое кино. В основе — желание Наза переехать с Гавайев в Нью-Йорк. Он сомневается, собирает вещи, он выбирает переноску для кошки, он снова сомневается. Его отношения с девушкой становятся все более неопределенными, друзья уже принимают ставки на то, улетит он в конце концов или нет. А жизнь продолжается — один рабочий день за другим, пандемия всё ближе. Наз всё никак не решается. Каждый, кто когда-либо переезжал в другой город, обязательно поймет его чувства. «Каждый день в Кеймаки» примечателен неразличимостью документального и игрового, Наз совсем не актер, просто режиссер застал его в момент планирования переезда. За кажущейся импровизацией скрыто три месяца съемок и почти год монтажа, как результат — один из самых невесомых фильмов фестиваля, портрет одного из районов Гонолулу, достовернейшая фиксация страха и жажды перемен одновременно.
Режиссерский дебют дуэта Тиг Нотаро и Стефани Элинн в каком-то смысле тоже автобиографичен, хотя и не до такой степени. Тиг и Стефани познакомились на Sundance, у них завязались отношения, в 2015-м они поженились, а к 2022-му даже сняли фильм. Забавно то, что Стефани до встречи с Тиг никогда не встречалась с девушками, и их фильм «В порядке ли я?» обыгрывает ту же ситуацию — осознание взрослой девушкой своей гомосексуальности, ранее не никак не проявлявшейся. В отличие от других крупных фестивалей, Sundance не стесняется комедий, ромкомов в любой программе, часто и охотно их награждая. А пропустить такую в корне сандэнcовскую историю отборочная комиссия точно никак не могла. Нотаро — опытная комикесса, Элинн — почти участница событий, бережно отнесшись к сценарию и собственным историям, вместе они смогли создать нечто пусть и не выдающееся, но зато очень легкое и солнечное. «В порядке ли я?» не пытается проглотить больше, чем может, — это всего лишь романтическая комедия, не больше, но и не меньше, без клише, зато с достоверными характерами и приятной музыкой, а это уже дорогого стоит.
Впервые в 2022-м русская речь звучит на Sundance в «Клондайке», картине украинско-турецкого производства. Где-то на Донбассе живет супружеская пара, в их дом падает снаряд, что примечательно, от номинально «своих», сепаратистов, как они сами их называют. Женщина беременна, её надо везти в больницу, но машину реквизировали «товарищи», все выезды из ДНР заблокированы. Тягучее ожидание сначала автомобиля, а затем разрешения на выезд растягивается на дни и недели, живот растёт, в дом все чаще заходят говорящие только по-русски или по-чеченски солдаты. Трагическая развязка неизбежна, безволие хозяина дома только подстегивает уже почти не притворяющихся друзьями оккупантов. Марина Горбач впервые выступила в режиссуре в одиночку (до этого она всегда была в паре с Мехметом Бахадыром) и взглянула на продолжающуюся уже восемь лет войну с женской стороны, глазами людей, которые до последнего не хотят ни с кем воевать, только работать и растить детей. По Горбач такая позиция утопична, отсутствие выбора равносильно самоубийству. Тысячи людей поставлены в невозможное положение и вынуждены делать выбор — убивать или быть убитыми. Человек в любом случае низводится до животного, но чем ближе он к снарядам, тем быстрее это случается.
Режиссер абсурдистского «Искусства самообороны» вернулся с еще одной историей о битве не на жизнь, а на смерть. На этот раз всё происходит в мире будущего (роль которого отлично исполнила Финляндия), где всё идеально, кроме, кажется, одной детали — при исключительном стечении обстоятельств люди вынуждены драться на дуэлях со своими клонами. И если клоны побеждают, то занимают место погибших оригиналов. Это, конечно, еще не лантимосовский градус безумия, но что-то очень близкое. К счастью, не все правила здесь обязательны для исполнения, и проблему можно решить, не доходя до поля битвы, главное — не идти туда как скотина на убой.
«Воскрешение»
«Воскрешение» относится к числу тех фильмов, что в пересказе кажутся самой неправдоподобной ерундой на свете, а при просмотре как раз достоверностью и поражают. Если совсем вкратце, то это чистый жанр, триллер о тотальном абьюзе, настолько всеобъемлющем, что жертва остается травмированной и спустя 20 с лишним лет. Выдающаяся актерская игра Ребекки Холл заставляет без малейших сомнений поверить в это историю, выживших добивает Тим Рот на втором плане. Полтора часа беспримесного психологического насилия не оставляют персонажам шанса, выжить должен только один. Не убавить, не прибавить.
Cha Cha Real Smooth
Кажется, что этот залитый восторгами зрителей и критиков фильм с непереводимым на русский язык названием — главный претендент на победу. Со своим предыдущим фильмом Купер Рафф два года назад забрал главный приз SXSW, пора покорять еще одну американскую вершину и двигаться дальше. Его новая картина — история взросления, прощания с иллюзиями, эссенция разлитой в воздухе любви — родителей к детям, старших братьев к младшим, одного непутевого студента к матери девочки с аутизмом. Здесь никому не разбивают сердце (по крайне мере, не вдребезги), все все понимают и относятся с уважением к чувствам друг друга. Кажется, будто слово bittersweet придумали специально для фильмов Раффа. По-настоящему доверительная интонация вкупе с серьезностью темы может творить чудеса и растапливать даже самые холодные сердца. Действительно новый голос, одно из тех открытий, которыми Sundance традиционно и славится.
Конечно, для России главным событием фестиваля стал внезапный показ документального фильма об Алексее Навальном. Уже на следующее утро картина была пересказана чуть ли не покадрово, впрочем, вряд ли интересующиеся россияне могут узнать оттуда что-то новое — история всем известна, ролики «Я позвонил своему убийце. Он признался» и «Дело раскрыто. Я знаю всех, кто пытался меня убить» набрали на момент написания этого текста по 29 и 26 млн просмотров соответственно. Рассказывать об этом фильме как всего лишь о десятом номере документальной секции Sundance — явное лукавство, рассказывать как есть — играть с огнем, не рассказывать вообще — позорная самоцензура. Хороших ходов здесь нет, человек за клавиатурой в любом случае проигрывает, вопрос только кому — читателю, государству, или самому себе.
Победитель еще не объявлен, но кто им станет — совершенно не важно. В конце концов, ни Тарантино, ни Линклейтер главных призов из Парк-сити не забирали. Sundance силен, как бы это ни звучало, именно своим духом, настроением, а не громкими именами. Может быть, в этом году в Парк-сити нам и не открылось нового Хейнса или Араки (хотя один-то точно есть), но если не здесь, то уже нигде. Фестиваль снимает все сливки молодой поросли режиссеров с самой развитой кинематографии мира, со страны, чье культурное превосходство вряд ли может подлежать сомнению. Если не вспыхнет никто, то остальным, формально более крупным фестивалям останется только два пути. Первый — возносить на пьедестал тихие аккуратные картины об абортах (а еще о Холокосте, рабстве, переосмыслении супергероики), второй — радикализироваться насколько это возможно и отмечать фильмы из вчерашней программы Fantasia или даже какие-нибудь музейные экспозиции из самых укромных уголков Азии. Как бы то ни было, а Sundance в 2022 году свою роль в механизме мирового кино вновь исполнил безупречно.
К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:
Google Chrome Firefox Safari