Мы домой не летим: «Здесь и сейчас» — израильский ответ «Брату» с хип-хопом и дредами

На семи ветрах, на семи холмах

Я нашел себя и потерял тебя.

Только одна цель — Эрец-Исраэль,

Только один гимн — Иерусалим.

(Александр Розенбаум, «Иерусалим»)

Эмигрант Андрей (на глаз ему лет 25) живет в израильском городе Ашдоде. Он сочиняет с друзьями рэп, по ночам исписывает заборы граффити, едва успевая удрать от полиции, и заботится о сестре-младшекласснице, с которой одновременно строг и нежен. Их отец тяжело болен и уже долгое время находится в больнице. Андрей с сестрой едва сводят концы с концами: он работает где попало — то неполный день, а то несколько суток без отдыха, — девочка замкнулась в себе и постоянно сбегает из школы. Недавно пришло уведомление о выселении — выплаты по ипотеке просрочены, накопился огромный долг.

«Здесь и сейчас» как будто снят по франшизе балабановского «Брата»: исполняющий роль Андрея Влад Дубинский ужасно похож на Сергея Бодрова — не столько внешне, сколько типажом и харизмой «хорошего парня», а его сестра, в свою очередь, очень напоминает героиню Екатерины Гориной из бодровских «Сестер» (она играла Дину, младшую дочь бандита Муртазаева). У Данилы Багрова в наушниках играл «Наутилус», у Андрея — эмигрантский рэп, написанный на русском и иврите. Львиную долю саундтрека картины составляют песни группы с говорящим названием IZreal — актер Дубинский в реальной жизни является ее фронтменом. В Израиле они поют примерно о том же, о чем поют Фейс и Хаски в России: о несправедливости системы, беспросветном будущем и отсутствии достойной работы вне мира криминала.

«Тут все свои, кроме жилья на съем.

Старая школа, где Высоцкий, там же «Вальс-бостон».

Можно даже встретить критику в адрес православной церкви:

«Драг дилла — мало мечтать только стать драг дилла,

Чтоб в кожаных туфлях, как у крокодила.

Батюшка махал своим кадилом,

Но, видимо, парней тут не зацепило».

Интересно, что фильм получил государственную субсидию в Израиле, несмотря на очень прямолинейный антигосударственный и антисистемный посыл, очевидный еще на стадии питчинга.

Андрей с двумя друзьями, тоже эмигрантами из России (один работает на заводе упаковщиком, другой — преподает брейк-данс в школе и ночует в спортзале), в свободное время сочиняют и исполняют рэп. Устав выступать по маленьким подпольным клубам, они мечтают выйти на более крупные площадки — такая вот «израильская мечта». Их маленькая самодельная студия находится в заброшенном здании, куда в один прекрасный день приходят полицейские: парни не желают сдавать сквот и ввязываются в драку — в итоге на ночь попадают в участок.

Все это происходит под органичный рэп-саундтрек. В России хип-хоп тоже чуть не стал «важнейшим из искусств» — во многом благодаря стараниям либеральной интеллигенции, заметившей, что в последние годы он стал очень «социальным». Даже те, кто раньше пел про бургеры, теперь поют про «страну-заточку»Речь про рэпера Фейса и его социальный альбом «Пути неисповедимы» — прим. ред., пусть это и звучит довольно нелепо. Среди недавних попыток поженить рэп и действительно «важнейшее из искусств» — фильм Михаила Идова «Юморист», где на титрах играет песня рэпера Фейса с набором совсем уж необъезженных и странных рифм — «gold on my wrist, я юморист».

Как бы то ни было, рэп — музыка «униженных и оскорбленных», достаточно вспомнить, в каких гетто он возник. Герои фильма страдают от неустроенности: они хотят работы и стабильности, а вместо этого им приходится, что называется, выживать. И это тоже балабановщина, только у Балабанова главным преступником было российское государство, «бросившее» в 90-е своих граждан, а у Шумунова (и в этосеИерархия ценностей — прим. ред. эмигрантов третьей волны) роль 90-х выполняет иностранное государство, «не принявшее» их, вытравливающее отовсюду, как тараканов. Андрей и его друзья хорошо знают иврит, судя по всему, имеют высшее образование — и тем не менее не могут получить стабильную работу. Им постоянно приходится перемещаться по городу и удирать от полиции: что подростку — счастье, взрослому мужчине — унижение. С этим-то и сложнее всего справиться.

В фильме есть сцена, где друзья ютятся на холодной эстакаде и согреваются чаем. На заднем плане самодовольно сияют стеклянные офисные небоскребы, где, несмотря на поздний час, все еще горит половина окон. Дредастый Ренат (учитель брейк-данса) рассуждает, что сидящему там, на 16-м этаже, мол, не понять того, кто сидит здесь, внизу. И эта банальность лучше лозунгов, которые напрашиваются при такой очевидной визуальной цитате. Лучше, чем программный монолог: «В деньгах вся сила, брат! Деньги правят миром, и тот сильней, у кого их больше». И в этой умеренности, в каком-то смысле противоречащей «русской идее», для которой главное всегда — «окончательное решение вопроса», — и есть главная прелесть фильма.

«Здесь и сейчас» еще и начисто лишен мачизма, столь ценимого в наших краях: ведь ничто больше не способно так эффективно завоевать народную любовь, а иногда и публично зафиксировать ее — процентов, например, на 87. Кульминационный момент фильма — не бравая перестрелка, в которой все плохие умрут, а выжившие — зауважают, но всего-навсего выступление ребят на конкурсе рэп-исполнителей. Может быть, это их «большой момент», и назавтра они станут звездами, а может быть, так и останутся неприкаянными поденщиками. В любом случае их главная цель — не попасть на 16-й этаж, а спасти свою душу.