«Портреты будущего»: рассуждения о мире, который всегда отсутствует

«Портреты будущего» — первая самостоятельная картина уроженки Буэнос-Айреса Вирны Молины, ранее всегда работавшей в тандеме с мужем — Эрнесто Ардито. Результатом их совместной деятельности стали 62 международные награды, включая ММКФ, принесший авторам приз российских кинокритиков.

Изначально «Портреты будущего» должны были стать историей о забастовках в метро, но Молина была вынуждена остановить работу из-за стремительно меняющегося мира — пандемия COVID-19 унесла сразу несколько жизней героев будущего документального фильма, а локдаун и вовсе ограничил возможности постановщицы и заставил пристально вглядываться в прошлое вместо наблюдения за настоящим.

 По словам режиссерки, главной идеей «Портретов» стало стремление создать «документальный фильм в повествовательном стиле игрового, в котором невозможно разобрать, где начинается один и заканчивается другой». Так на экране возникают критические образы аргентинского правительства, столкновения с насилием, следы пандемии и обрывочные воспоминания собственной семьи, некоторые члены которой вызывают в памяти другие, более древние образы. Визуальный и звуковой коллажи из снимков, найденных среди редких семейных альбомов, фотографий известных исторических событий, скриншотов новостных сайтов и случайных архивных кадров, подвергшихся цифровой обработке, заставляют забыть о линейности времени. Привычное положение прошлого, настоящего и будущего исчезает благодаря интенсивному потоку мыслей и утверждений, визуализированных Молиной. Реальный мир то одерживает верх и «захватывает экран», сообщая, например, как режиссерка волнительно переживает вечер после ссоры с дочерью и с нетерпением ждет от нее сообщения, то оказывается погребен под натиском важных исторических свидетельств, будь то встреча аргентинских и чилийских рабочих в Союзе работников метрополитена и пригородных станций, мольбы матерей, просящих вернуть своих пропавших детей, или марш феминисток, требующих уравнивания прав мужчин и женщин.

«Наши слова — это наши фильмы», — заявляет Молина на одном из видеороликов с собрания кинопроизводителей. Часто на экране перед документальной вставкой из прошлого появляется крупное изображение глаза, внимательно следящего за чем-то на экране, что может подсказать, что если фильмы Молины — это слова, то ее объектив — глаз, вынужденный с отчаянием наблюдать за собственными открытиями. Цифровой мир и пандемия заставили отступить, остановиться и обратиться к истории, где неожиданно обнаружились не только общие исторические параллели, затрагивающие постоянную борьбу меньшинств с правящей элитой, но и куда более личные пересечения. Так, например, в лице известной италоаргентинской феминистки Джульетты Лантери, погибшей в 1932 году в результате автомобильной аварии, Молина видит черты родной бабушки Элиды и вспоминает, как она тоже вынуждена была постоянно бороться за каждую крупицу свободы, но, увы, далеко не в каждой битве одерживала победу. Помимо Лантери в фильме то и дело всплывают известные имена: Чарльз Дарвин, Герберт Спенсер, Джон Рокфеллер, Карл Маркс, Че Гевара, Мариэль Франко и Раймундо Глейлер. Незаметно повествование переходит к личным архивам Молины, и на экране возникают фотографии двух девочек — это Ника и Иса (Айседора) Ардито, дочери, которым с рождения было суждено стать частью этой небольшой кинематографической семьи. Вспоминая о знаковых политических деятелях, постановщица вновь возвращается к семье.

Снимая фильм о взаимодействии событий и времен, Молина превращает его в сложно устроенную картину о тревоге, заставляющей переосмыслять прошлое, об ограниченности — в ресурсах, передвижении, минутах — и, конечно, о военной диктатуре, которая, по ее мнению, вновь и вновь то и дело напоминает о себе, удваивая гражданские конфликты. В старых потертых фотографиях виновных она видит тьму — безликие и безглазые люди, которых уже давно нет в живых, застыли в неподвижности, но их насильственные действия навсегда оставили свой отпечаток в истории. Молина обращает внимание зрителя на эти снимки, в каком-то смысле превращая приметы времени в мистические указатели. Так с каждой минутой «Портреты будущего» все больше становятся похожи на страшный кошмар, который не просто предлагает взглянуть на мир без розовых очков, но и принять или даже смириться с мыслью, что событиям прошлого всегда найдется место в настоящем, а будущее всего лишь повторяет уже когда-то бывшее.

Так тезис Молины, выдвинутый в самом начале картины, — «каждый образ будущего — мираж» — находит свое визуальное подтверждение. Будущее — это то, что мы предполагаем или воображаем, а не то, что случится. И, несмотря на отчаянное желание любого поколения предугадать грядущее, в результате каждый вынужден столкнуться с неизбежным провалом в настоящем, наблюдая бесконечное повторение взлетов и падений.