Смелость фарфоровых глаз: памяти Шелли Дюваль

Когда думаешь о Шелли Дюваль, в первую очередь вспоминаются ее глаза. Огромные глаза героини Венди, расширяющиеся от ужаса, когда она открывает рукопись своего гениального мужа и видит, что все страницы испещрены повторенной на разный лад поговоркой: «Лишь работа без утех делают из Джека скучного мальчишку!» Она листает страницу за страницей, и в ее глазах уже не остается ни капли слез, только ужас, сочащийся сквозь мутный взгляд. После — знаменитая сцена Heeere’s Johnny!, которую в виде мема знают даже те, кто никогда не смотрел фильмов Кубрика. Служивший когда-то в пожарной бригаде Джек рубит дверь топором, жена истошно кричит, понимая, как дверь сейчас перестанет быть защитой от обезумевшего убийцы. В отчаянии она сжимает кухонный нож — последнее, что у нее осталось, чтобы его остановить. От подобной сцены даже самый матерый профессионал потеряет связь с реальностью, что уж говорить о хрупкой девушке, которая никогда и не думала всерьез становиться актрисой. На съемках Кубрик вынуждал Дюваль буквально плакать по 12 часов в день и, я уверен, она не раз пожалела о том, что когда-то выбрала не науку, а кинематограф. Или как минимум о том, что не все режиссеры работают как Роберт Олтмен.

Шелли Дюваль собиралась изучать новую бурно развивающуюся в 60-е науку нутрициологию и жить нормальной жизнью перспективного ученого в родном Хьюстоне. Пока однажды дорогу науке не перешли киношники из группы Олтмена. До последнего Шелли думала, что речь идет о картинах ее тогдашнего бойфренда, в мастерской которого проходила вечеринка. Было это летом 1970 года, а поскольку недавний комедийный хит «Военно-полевой госпиталь» Олтмена произвел на девушку большое впечатление, она разговорилась с режиссером. И, сама того не ожидая, на вопрос о том, не хотела бы она попробовать сняться в кино, вдруг ответила утвердительно. Уже на следующий день Дюваль впервые покинула пределы родного Техаса и отправилась в Голливуд — на пробы и утверждение продюсерами. Так Шелли подхватило ветром перемен и унесло в волшебную страну Оз — причудливый мир «авторского Голливуда» в новой картине Олтмена «Брюстер МакКлауд».

Все действительно начинается с прямой отсылки к классическому голливудскому мюзиклу, а сыгравшая злую ведьму актриса Маргарет Гамильтон теперь руководит афроамериканским оркестром, который превращает гимн США в знаменитое выступление Джими Хендрикса на Вудстоке. Оно состоялось годом раньше. Певица фальшивит, а потом в ярости отчитывает музыкантов; в ответ те разражаются своей версией национального гимна ─ Lift every voice and sing. Под куполом огромного противоатомного бункера «Астродом» живет современный Икар Брюстер (Бад Корт), который вечно бегает от толстого охранника, изучает птиц, развивает мускулатуру и мастерит себе крылья, чтобы навсегда улететь и стать свободным. Фильм рождался как джазовая импровизация — сюжет менялся на глазах, обрастал новыми персонажами и дополнительными слоями, что, конечно же, совершенно расстроило автора сценария, безуспешно пытавшегося подать на Олтмена в суд. Также случайно в интригу оказалась втянута и Дюваль, хотя изначально ее героиня Сюзанна Дэвис лишь водит экскурсии по бункеру и сообщает, что в течение следующего часа покажет зрителю самые интересные места. В первый съемочный день Олтмен дал актрисе один совет: «Пожалуйста, не воспринимай себя слишком всерьез!» Потом Дюваль нужно было провести экскурсию и создать комический гэг, с чем она блестяще справилась за минуту. Девушка словно была рождена для фильмов Олтмена. И тот, сожалея о том, что они не были знакомы до съемок «Военно-полевого госпиталя», даже повесил постер этого фильма в комнате героини Дюваль.

Брюстер столкнется с ней, когда, спасаясь от дождя, залезет в чужую машину, а через мгновение на пассажирское кресло плюхнется хозяйка рыжего «Роудраннера» Сюзанна. Она совершенно не рассердилась на угонщика — ведь на улице шел действительно жуткий дождь. Экзальтированная авантюристка и азартная автогонщица, ей, кажется, был совершенно неведом страх. Сначала она заинтересуется фотографиями Брюстера, а потом станет его первой женщиной и будет утверждать, что теперь она за него в ответе. Она не знает, что у Брюстера уже есть свой ангел-хранитель — прекрасная Луиза (Салли Келлерман), которая убеждает его не забрасывать мечту о полете и безуспешно пытается сделать так, чтобы он принадлежал только ей одной. Она — хозяйка черного ворона, ангела-истребителя, что машет крылом и убивает всех, кто стоит на пути к осуществлению мечты Брюстера о полетах. Поскольку эта авторская картина превращается в калейдоскоп кинематографических отсылок, Келлерман специально повторяет знаменитую сцену стриптиза из «Военно-полевого госпиталя». Плененный Сюзанной, Брюстер игнорирует все предупреждения и разрушает связи со своей защитницей, падая в опасные объятия воплощенной любви. Конечно, в финале эта любовь зарифмуется со смертью, ведь, испугавшись его одержимости полетами, Сюзанна предаст Брюстера. Современный Икар будет биться о прутья клетки, не в силах спуститься вниз, где его уже держат на мушке подоспевшие охотники. Он разбивается о землю, и шоу под названием «Брюстер МакКлауд» завершается грандиозным парад-алле, где, подобно тому, как это происходит в финале знаменитого фильма Феллини, перед нами пройдут персонажи картины, раскрывая свою настоящую сущность. Так, героиня Дюваль будет одета в парик рыжего клоуна с гримом в виде мексиканского черепа — смерти, что пришла вместе со славой к человеку, сумевшему превратиться в птицу и преодолеть земное притяжение.

Фильм повторит судьбу своего героя, и после провала о подобных дерзких авторских фантазиях Олтмену придется на время забыть. Дюваль сыграет в следующей картине Олтмена «МакКейб и миссис Миллер», а потом не будет сниматься пару лет, пока Олтмен не найдет для нее подходящих ролей в следующих своих картинах: «Воры как мы», «Нэшвилл», «Баффало Билл и индейцы» и, наконец, потрясающем бенефисе «Три женщины». Однажды ночью Олтмену приснилось, что он снимает странный детективный фильм о похищении личности с участием Шелли и молодой актрисы Сисси Спейсек, с которой давно хотел поработать. Он был впечатлен ее преображением в «Кэрри» Брайана де Пальмы, кровавом гиньоле о пубертате, и видел в драматической роли в тандеме с Дюваль. История Милли Ламморо и Пинки Роуз стала одним из самых личных фильмов Олтмена. Это исследование женского мира и наследуемых отношений, где подруги вполне могут оказаться матерью и дочерью, героини в течение фильма поменяются ролями, и это станет основой цикличного конфликта. Третьей в этом ансамбле стала блиставшая на телевидении в 50-е актриса Дженис Рул, бывшая словно старшей заокеанской сестрой годаровской музы Анны Карины. К этому времени Рул начала активно изучать психологию, а через десять лет открыла успешную частную практику. Здесь она играет беременную владелицу дома, в котором снимают квартиру главные героини. Рул — художница-монументалистка, оформившая бассейн и двор их большого дома причудливыми женщинами-ящерами из древней мифологии. Созданные специально для фильма, эти монументальные мозаики стали не просто декорациями, но полноценными героями фильма. Камера постоянно скользит по водной глади бассейна, а рисунок преображается в зависимости от ракурса, что увеличивает гипнотическую составляющую мира фильма.

Получился своеобразный сиквел визионерской картины «Видения», которую Олтмен снимал в Великобритании, но с поправкой на калифорнийское палящее солнце и близость к Мексике. Конечно, большую роль сыграла и «Персона» Бергмана, о чем тут же вспомнили многие критики. Удивительно, как студия вообще согласилась финансировать этот явно некоммерческий фильм, но взамен Олтмен должен был поставить для студии блокбастер, который пока находился в разработке. Кто-то называл «Трех женщин» сюрреалистичными и пытался оправдать все логикой сна или поисками отсылок к психоанализу. Другие видели в фильме реализацию принципов магического реализма, где между героинями происходит некий обмен личностями. Такой своеобразный тандем, заставляющий вспомнить о Селине и Жюли Жака Риветта, двух Мариях из «Маргариток» Веры Хитиловой или героинях Эрика Ромера Ренетт и Мирабель. Все такие разные, но тем не менее доказывающие, что не просто кинематограф, но и мир, который они изображают, могут существовать по совершенно неведомой нам логике. Правила игры ни в одном случае не совпадут; зритель не получит ответ на вопрос, когда же это происходит?

Дюваль трудилась над ролью всесторонне и объемно. Она писала письма, составляла дневник воспоминаний, продумывала до мелочей всю ту «глупую болтовню» о взаимоотношениях и мелочах быта, которые очаровали молоденькую Пинки. Актриса сама придумала и составила сборник рецептов, распределенных по скорости приготовления и разные причудливые закуски к званому ужину. А после внезапной отмены праздника она выместит боль от неудачи на самом близком человеке. Конечно, о сне Олтмен тогда никому не расскажет — вплоть до грандиозного успеха своей затеи. Неудача с «Брюстером» научила его держать в голове план B до тех пор, пока картину не пересмотрят спустя несколько лет. Удивительно, но в случае с «Женщинами» этого не потребовалось: настолько причудливым и завораживающим получился фильм. Люди покидали зал в недоумении, ярости или восторге, но очень редко уходили равнодушными и надолго запоминали большие темные глаза Милли-Дюваль, эти окна, через которые ее тонкая душа смотрит на мир.

С этого момента Дюваль снималась в фильмах и других режиссеров, например, в одном из ключевых эпизодов «Энни Холл» Вуди Аллена. Ее героиня, журналистка Rolling Stone, назовет любовный акт с Элви Сингером «поистине кафкианским опытом». Когда же настанет время ответного блокбастера Олтмена, то им станет «овеществление» анимационного хита с долгой историей — похождения морячка Попая. Наравне с Томом и Джерри, а также героями Луни Тюнз, они стирали границу между анимацией для взрослых и детей. Одних привлекал игровой абсурд, с которым подавалось насилие, теряющее свое агрессивное начало; другим нравилась ирония и черный юмор нарисованного мира, в котором можно позволить себе многие безболезненные трансформации. В результате, например, отношения внутри любовного треугольника между моряком Попаем, его возлюбленной Оливией Ойл и главным соперником моряка капитаном Блуто Брутусом постоянно менялись. Олтмен нашел не менее безумного продюсера, который взялся за этот проект — легендарного Боба Эванса, до этого не раз срывавшего куш в Голливуде с такими картинами, как «Крестный отец» и «Китайский квартал». Эванс давно мечтал обратиться к персонажу Попая, чтобы изрядно переворошить этот палимпсест: за полувековую историю морячка рисовали на разных студиях. В разные периоды комедийные гэги, второстепенные персонажи, а также допустимый уровень абсурда и черного юмора в анимации подстраивался под требования аудитории. Новый Голливуд же, кажется, навсегда впустил на американский экран допустимую дозу реалистической жестокости. В результате возник мегаломанский проект, который стал лебединой песней авторского Голливуда не только для Олтмена, но и всего творческого подхода продюсеров «Нового Голливуда» к производству в целом. На Мальте по требованию королевы Грейс Келли построили целый город, где расположились все производственные департаменты, а после завершения съемок там раскинулся развлекательный парк аттракционов.

На главную роль Олтмен пригласил популярного стендап комика и телезвезду Робина Уильямса, которому осветлили волосы, а также сделали из силикона фирменные попайские ручищи, непропорционально мощные, с набитыми на них моряцкими якорями. Дюваль же на роду было написано сыграть Оливию Ойл. Несмотря на то, что один из студийных боссов, посмотрев блестящую пятнадцатиминутную кинопробу, посмел высказаться о том, что если «он не хочет актрису, то ей не место в фильме». На что острый на язык Эванс парировал: искать в комической героине детского мультфильма объект для секса — сродни какому-то странному извращению.

Роль в «Попае» стала настоящим бенефисом Дюваль: ее тонкий комизм точно совпал с органикой персонажа. Шелли надела мягкие туфли с клоунскими носами, добавила походке косолапости. Кажется, и здесь актриса своей харизмой сумела повлиять на сюжет. Оливия убегает с собственной помолвки, поет песню о будущем муже Блуто и вдруг понимает, что ей нечего сказать про него, кроме постоянных вариаций на тему «Он очень длинный и очень большой». В гениальном танце она незаметно собирает вещи в чемодан, а потом вдруг сбегает из дома, проявив свой независимый характер. Их встреча с Попаем совсем не походит на любовь с первого взгляда, хотя они были предназначены друг другу судьбой, одеты в похожие костюмы. Когда они находят оставленного кем-то ребенка, кажется, что они уже давно стали семейной парой.

Увы, несмотря на хорошие кассовые сборы, такого кино голливудским бизнесменам совсем не хотелось. Они в очередной раз решили, что Олтмену необходимо испытывать стесненность в средствах. Когда дело дошло до реакции на фильм со стороны коллег по цеху, журнал Mad разразился саркастичным комиксом, где морячок Попай идет смотреть фильм и вовремя просмотра то и дело ворчит о том, что в кино так неточно передали его жизнь. Когда же выясняется, что киношный моряк не любит шпинат, Попай «настоящий» не выдерживает, съедает прямо в кинозале банку шпината и преподает всем урок, показывая, что этот Робин Уильямс даже и близко не стоял с настоящим героем.

На этих съемках Дюваль приходила в себя после изнуряющей работы с Кубриком. Безусловно, те сто с лишним дублей сцены из «Сияния», с которыми она попала в Книгу рекордов Гиннесса, — маркетинговый ход. Но даже если бы дублей было в десять раз меньше, это не стало бы менее изнуряющим испытанием для актрисы, которая все время жила в угнетенном состоянии психики, чтобы выглядеть в кадре органично подавленной. Дюваль совершенно не привыкла находиться под таким психологическим прессингом, пусть и необходимым творцу для картины. У Шелли не было достаточного навыка для того, чтобы отделять себя от героини и вовремя проводить границу между собой и персонажем. В итоге «Попай» стал последним сотрудничеством Олтмена и Дюваль. Шелли не будет рядом с Шер и Карен Блэк в сюрреалистической истории «Приходи ко мне на ужин, Димми Дин» про женщин, которые собираются в лавке «Все по пять баксов», чтобы вспоминать своего кумира, разбившегося актера Джеймса Дина. Олтмен на несколько лет уйдет в малый бюджет, а Дюваль сыграет еще несколько запоминающихся ролей (например, в «Бандитах во времени» Гиллиама или в ранней игровой короткометражке еще никому неизвестного Тима Бёртона «Франкенвини») и вдруг начнет карьеру заново — уже как телевизионная сказочница.

Она запустит целый ряд сериалов, где в неприхотливых декорациях будут разыгрываться сказки с участием приглашенных суперзвезд музыки и кино. Это было признание в любви телесериалу конца 50-х, где в роли рассказчицы выступала подросшая девочка-кинозвезда Ширли Темпл. Харизмы, накопленного опыта, знакомств и связей Дюваль хватило для того, чтобы бизнесмены вкладывались в заведомо невыгодную детскую аудиторию. В итоге этот проект стал одним из первых успешных примеров продукции для продажи по кабельному телевидению, которое представило альтернативу традиционному извлечению прибыли на ТВ с помощью рекламы. Все сказки неизменно открывало вступительное слово самой актрисы, которая каждый раз представала в новом образе, но с неизменной фразой: «Привет, я Шелли Дюваль!» и рассказывала о сказке, которую дальше будут смотреть дети. За пять лет вышло почти три десятка фильмов, которые получили целый ряд престижных профессиональных наград.

Последние 20 лет Шелли Дюваль жила затворницей и совсем не снималась в кино. Пока молодой режиссер Скотт Голдберг не убедил ее вновь попробовать сняться в фильме ужасов, на что Дюваль внезапно согласилась. Увы, до премьеры картины «Лесные холмы», которая состоится в октябре этого года, актриса не дожила. Много лет спустя, когда сказки Дюваль станут ностальгическим воспоминанием и будут выложены в интернет, двухминутная компиляция из этих приветствий, надеюсь, станет необычайно популярным интернет-мемом и трендом в Tik-Tok, и девушки будут примерять платья под голос Шелли Дюваль.