16 июня в повторный прокат выходит фильм Сергея Соловьева «Асса» — культовая советская лента времен перестройки о медленном угасании империи. Специально к выходу картины «Искусство кино» публикует отрывок из новой книги Юрия Сапрыкина «Соловьев», которая недавно была опубликована издательством «Сеанс». Книга рассказывает об истории создания и нынешнем восприятии десяти фильмов режиссера (в том числе и об «Ассе»), умершего в декабре 2021 года — по мистическому совпадению ровно в те дни, когда автор вносил последние правки в рукопись.
«Асса» появилась на пересечении двух случайно встретившихся векторов — переживаний Соловьева из-за кассовых неудач «Чужой белой» и его же «очарований и ошеломлений» при знакомстве с ленинградским андеграундом; как и многое у автора, фильм сложился спонтанно — и столь же внезапно затмил все сделанное Соловьевым. Типично соловьевское стечение обстоятельств — поехали в Ялту, а там вдруг выпал снег, — наложилось на смену исторических декораций, тектонический культурный сдвиг, внутри которого многое доселе невероятное как по щелчку стало самым что ни на есть очевидным. «Асса» в этой ситуации невольно выступила в роли общенациональной системы оповещения: вот новые люди, с разрисованными целлулоидными снами и фотографической серьгой в ухе, дальше действовать будут они.
В бесчисленных интервью Соловьев многократно подтверждал, что вовсе не планировал выступать «голосом поколения», всего лишь хотел снять «индийское кино» с песнями и танцами, а именно такие песни просто попались под руку (ну как обычно). Случись съемки всего годом раньше, «Асса» стала бы тонкой элегической мелодрамой (и, видимо, называлась бы иначе), о которой сейчас вспоминали бы через запятую в дни соловьевских юбилеев, — но она вошла в резонанс с общественными вибрациями и оставила сокрушительный след. С того момента, когда во втором часу ночи ведущий программы «Взгляд» Александр Любимов объявил, что Соловьев снял новый фильм, а в «Ударнике» будет большая премьера, и вот посмотрите песню, которая звучит в финале, — было понятно, что в эти секунды под барабанную дробь Георгия Гурьянова свершается нечто эпохально-судьбоносное. «Арт-рок-парад» в ДК МЭЛЗ, устроенный Соловьевым в честь старта проката — с «чумовым созвездием всех запрещенных молодежных кумиров» и выставкой художественного подполья в фойе, — только утвердил победительную поступь «Ассы». Не просто фильм, но манифест, символ эпохи, пограничный столб между старым и новым: ретроспектива застойного искусства — фундаментальная ретроспектива застойного искусства «Ненавсегда», прошедшая в Новой Третьяковке в 2020-м, завершается виниловым проигрывателем с пальмой из фольги и экраном, где крутится по кругу «Мы ждем перемен» в обрамлении финальных титров. Это последний зал, дальше начинается совсем другая история.
История самой «Ассы» за прошедшие годы многократно пересказана (всех интересующихся отсылаем к книге Бориса Барабанова «Асса. Книга перемен») и обросла многочисленными апокрифами. Так, в одной из альтернативных вселенных должна существовать версия фильма, в которой Бананана играет Башлачев, а Крымова — Градский: из разного рода воспоминаний следует, что хотя бы на секунду и в порядке бреда, но рассматривались и такие варианты кастинга. Видимо, назначение на главную роль именно Бугаева-Африки и оказалось решающим моментом, где все сошлось: тот притащил с собой в фильм и пеструю компанию «Новых художников» вкупе с группой «Кино»; и интерьер собственной комнаты в сквоте на Литейном, который он делил с Тимуром Новиковым (его перевезли по частям и собирали заново в павильоне, как Янтарную комнату); и, собственно, название «Асса» — по опять же многократно пересказанной легенде Африка постучал в пять утра в дверь гостиничного номера Соловьева и велел назвать фильм именно так, ультимативно и без разговоров.
Можно предположить, что внедрение в съемочную группу летучего отряда питерского андеграунда прошло не вполне безболезненно — Друбич в интервью Борису Барабанову вспоминает, что постоянная соловьевская команда с некоторым недоумением смотрела на то, какое влияние оказывают на режиссера его новые знакомые: «Когда человек меняется, а ты за ним не успеваешь, появляется ощущение предательства, ревности и обиды»; сам Соловьев признается, что фракция Бугаева — Новикова относилась к нему «с очень легким незаметным пренебрежением». Без них «Асса» не воспринималась бы публикой как «фильм про андеграунд», с их же точки зрения, в качестве «фильма про андеграунд» это была чистая профанация; так или иначе, именно в этом профанированном виде наследие ленинградского подполья ушло в народ, научив тысячи юных кинозрителей конца 1980-х воспарять над повседневностью с помощью серьги в ухе, расцарапанной кинопленки или комнатных инсталляций из фольги.
Ретроспективно кажется, что «Асса» была именно об этом; «коммюникейшн тьюб», «железный занавес» и прочие Бананановы чудачества в год премьеры слишком настойчиво бросались в глаза — но сейчас перестали. В начале 2020-х все это воспринимается спокойно, как орнаментальный декор; вообще, для нынешнего и будущего юного зрителя впечатление от «Ассы» неизбежно будет несколько смазано — теперь уже невозможно вообразить, что летный шлем Бананана или песня «Мочалкин блюз» могли восприниматься как ниспровержение основ.
Этот эффект создавали не только андеграундные артефакты: Бананан и Крымов — одинаково невообразимые фигуры для «советского экрана», оба они существуют в противофазе с общесоветским мейнстримом. Серьга в ухе, драм-машина Yamaha, надувной удав в комнате, а с другой стороны — игра в сквош, гостиничный бассейн и бутылка Ballantines на крышке аудиосистемы; и то и другое в равной степени экзотика. Но все, что в «Ассе» выглядело причудливым, диким, невообразимо роскошным или не-от-мира-сего, стало нормальным. Если в фильме и было пророчество про будущее, оно не в том, что хороший Бананан (или просто-таки отличный Цой) должны победить плохого Крымова; но в том, что в будущем для каждого из них найдется место. Равно как для Шара, и для Бороды, и для милиционера, который требует снять серьгу, — в будущее возьмут всех.
Соловьев вспоминает, что на премьере в ДК МЭЛЗ хотел поставить символический золотой гроб для Крымова, чтобы всякий желающий зритель мог забить в него гвоздь. Судя по непрекращающимся волнам переосмысления «Ассы», в которых уже не первое поколение зрителей обнаруживает, что Крымов в чем-то, может быть, даже симпатичнее Бананана, — хорошо, что он этого не сделал. Изо всех персонажей «Ассы» Крымов действительно сохранился лучше всех: предприниматель, 44 года, ходит «на спорт», знает «Онегина» наизусть — с какой стати его обзывают мурзиком и поют в лицо (за его же, заметим, деньги) песню про Козлодоева? Но «Асса», как она видится сейчас, — не о том, что те были правы, а эти нет; это кино, в котором на сцену выходят удивительные, невиданные прежде типы людей, но в застывшем заснеженном мире «Ассы» еще нет места ни для тех ни для других. Они обгоняют время и платят за это гибелью, которая и становится залогом того, что все изменится. Смерть в мире «Ассы» — лишь разогрев перед выходом Цоя.
К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:
Google Chrome Firefox Safari