Дворовый романс: «Бык» — крепкий дебют, (пере)осмысляющий 90-е

Россия, провинция, 1990-е. Несколько неприкаянных месяцев ближе к концу той короткой, но бурной эпохи, которая началась с подписания Беловежского соглашения и закончилась знаменитыми словами: «Я устал, я ухожу». Короткий титр в начале фильма сообщает, что его герои и события существовали в действительности, и первый же кадр опрокидывает зрителя в эту действительность, хорошо знакомую и тем, кто в 90-е был уже взрослым, и тем, кто тогда только рос (как режиссер фильма Борис Акопов, родившийся в 1985 году), и даже тем, кто видел их только в кино или, на совсем худой конец, в клипе Монеточки. Грязные задворки какого-то, видимо, остановившегося в связи с экономической ситуацией завода — арена для драки стенка на стенку, безобразной и грубой, какими они и бывают в жизни: с запрещенными приемами, кастетами и даже раздобытым неведомо где пистолетом ТТ. Ее участники выглядят одинаково: бритые головы, спортивные костюмы, потертые куртки из дешевого кожзама, растянутые турецкие свитера, — но разделены границей «раёнов», территорий, зон влияния, перейти которую посложнее, чем иную государственную.

Вождь одной из сторон — тот самый Бык. Кличка по-школьному просто образована от фамилии, потому что на самом деле тощий и бледный Антоха Быков (Юрий Борисов) на быка похож в последнюю очередь. Впрочем, авторитет среди пацанов он удерживает силой не физической (хотя когда-то был, как и все они, спортсменом, но пришлось бросить), а несгибаемой силой воли, которая чувствуется в нем сразу. И хотя с такой же очевидностью ее подтачивает некий внутренний надлом, таких тонкостей товарищи уже не замечают.

В прозвище главного героя, как и в названии картины, спрятано еще несколько смыслов. Один из них, может быть, и непонятен обычному зрителю, но хорошо известен Акопову, отец которого работал следователем в те самые 90-е (благодаря этой инъекции реального, неподдельного опыта происходящее в фильме, при всей гипертрофированности и откровенной кинематографичности, не вызывает сомнений в своей правдивости). «Бык» — термин из тюремной иерархии, означает заключенного, приближенного к авторитету и выполняющего для него задания, которые требуют грубой силы и риска. За плечами Антона кроме школы, спортивной секции, армии, есть и зона. За что он сидел, зритель так и не узнает, да и не важно — это вполне стандартный путь обычного провинциального парня в постсоветские годы. Зато знакомство с авторитетом по кличке Моисей (Игорь Савочкин) станет катализатором роковых событий, приводящих Антона к финальной точке.

Наконец, третья метафора, на которую завязан характер героя, — то, что он сам и другие персонажи называют «у него сердце». Заболевание Антона — кардиомегалия, также известная как синдром бычьего сердца, означает, что сердце у него увеличено в размерах. А в переносном смысле именно наличие «сердца», то есть чувств и привязанностей, отличает его от «боевых товарищей», не дает следовать по стопам Моисея и ему подобных, не отвлекаясь на эмоции, и в то же время вписывает его в извечную книжно-песенно-кинематографическую традицию, согласно которой у любого мелкого уголовника есть любимая мама, сестра или девушка, ради которых он сложит (скорее рано, чем поздно) свою буйную головушку.

В свои 20 с небольшим Бык — уже глава семьи (очень российская ситуация отсутствующего отца, в данном случае он умер, но его могло бы не быть еще по каким-то причинам), состоящей из измученной вечными переживаниями матери Светланы (Мария Звонарева), младшего брата Мишки (Егор Кенжаметов), совсем непохожего на него, робкого и стеснительного, и сестры Ани (Афина Кондрашова). Защитить и оградить их, в том числе от собственного неприглядного образа жизни, чтобы они стали «нормальными людьми», — главная забота Антона. Конечно, это оказывается невозможным — по законам как жанровым, так и продиктованным самой жизнью.

Компания Быка состоит из таких же, как он, разве что еще проще устроенных «пацанов с раёна». Свое время они проводят между качалкой, угонами машин, автомастерской, где перебивают номера, и стычками с какими-нибудь «парнями с Восточного», с одной из которых и начинается фильм. Криминал для них даже не выбор, а просто факт жизни, логичное следствие естественного хода вещей, хотя трудно назвать естественными развал страны и последовавшие за ним неопределенность, безработицу и нищету. С одной стороны, эти ребята — прямые наследники и родственники героев «Изгоев» (1983) и «Бойцовой рыбки» (1983) Копполы или «Злых улиц» (1973) Скорсезе. Но, в отличие от них, у парней из «Быка» нет особых целей в жизни, они ни о чем не мечтают — пусть это были хотя бы деньги, шмотки и тачки. Слова о том, чтобы завести еще одну автомастерскую, уехать в Москву, стать «настоящими предпринимателями», произносятся скорее для матери Антона. Вместе со всей страной они застыли в безвременье между внезапно отменившимся прошлым и ненадежным будущим, проживая день за днем и не задумываясь, а что же дальше. Оцепенелое принятие реальности, данной в довольно неприятных ощущениях, у старшего поколения, потерявшего контроль над собственной жизнью (не говоря уже о жизни детей), разряжается истерическими слезами, у младшего — насилием, наркотиками, отчаянным весельем в загаженных клубах.

В этом «Бык» наследует отечественному перестроечному кино, таким фильмам, как «Авария — дочь мента» (1989) Михаила Туманишвили или кассовый хит 1988 года «Меня зовут Арлекино» Валерия Рыбарева, зафиксировавшим ощущение тотальной нестабильности, разрушенного порядка, на место которому пришла не новая система, а ее полное отсутствие. Но если в этих картинах, снятых непосредственно в то время, в котором происходят события, напрочь отсутствовала дистанция, что задавало несколько заполошную интонацию, то Акопов смотрит на 90-е с приличного расстояния. Это позволяет препарировать их уже отстраненно, но в то же время даже с некоторой ностальгической нежностью. Конечно, о бескомпромиссном приговоре умирающему СССР, который выносил в своих фильмах Алексей Балабанов, речь уже тоже не идет.

Картина Акопова продолжает новейший тренд в кинематографе постсоветского пространства. Это фильмы о 1990-х, снятые молодыми людьми, заставшими то время подростками или даже совсем еще детьми, такие как «Теснота» (2017) Кантемира Балагова и «Хрусталь» (2018) Дарьи Жук (лента, конечно, белорусская, но принятая и понятая в России как абсолютно своя). Примечательно, что все они — дебютные, то есть для своего первого авторского высказывания три режиссера выбрали рефлексию на тему ушедшей эпохи, при том уже застывшей в общественном сознании набором штампов, содержательных и визуальных. Бандиты, разборки, рынки, рестораны, стоящие заводы и обшарпанные квартиры, наркоманы на каждой лестничной клетке и болтающиеся без присмотра дети — все это в разговоре о 90-х уже стало общим местом, но Акопов, как Балагов и Жук, пропускает эти приметы времени через свою личную оптику. Ближе к финалу в его картине все более важной становится роль детей, маленьких свидетелей эпохи, — именно из такого детского взгляда, похоже, и вырос фильм.

Склонность молодых режиссеров ностальгировать по временам своего достаточно недавнего детства и в Голливуде заметный тренд: ни один из фестивалей Sundance последних лет, кажется, не обходился без фильма, действие которого происходит в конце 1980-х, 1990-х, начале 2000-х. Но если для «них» бег времени отмечен в основном модой, обложками музыкальных альбомов, уменьшением мобильников в размерах и переходом с кассетных плееров на айподы, то для коллективных «нас» за короткое время в масштабе истории государства произошло несколько тектонических сдвигов реальности. Поэтому вполне понятно стремление (пере)осмыслить, проанализировать или хотя бы использовать их как яркий и узнаваемый фон для собственной истории о чем-то важном.

Материальному, вещному миру, исчезнувшему навсегда и вызывающему одновременно радость узнавания и отвращение к своей убогости, в «Быке» уделяется пристальное внимание. При этом быт 90-х здесь не пропущен через стильные ретрофильтры, а показан серым, бедным и тоскливым, каким он был в провинции того времени, где единственное яркое пятно — бархатные красные занавеси в «шикарном» ресторане. Саундтрек фильма состоит из песен того времени: от попсы и шансона до панка (частью — композиций неизвестных или почти забытых), и это звучание создает мощный, временами отчетливо дискомфортный эффект присутствия.

С «Теснотой» и «Хрусталем» фильм Акопова сближает и тот едва ли не единственный персонаж, у которого здесь есть какие-то стремления и желания. Это местная юная роковуха Таня (Стася Милославская), «самая симпатичная во дворе», работающая в парикмахерской и мечтающая вырваться за пределы провинциальной мерзости. «Пределы», кстати, во всех трех картинах имеют отчетливое визуальное выражение: фильмы Балагова и Жук сняты в тесном, почти квадратном формате 4:3, а Акопов и его оператор Глеб Филатов (тоже дебютант) используют широкий панорамный кадр; так картинка оказывается стиснута сверху и снизу и тоже ощущается как ловушка, в которой застряли персонажи. Таня намерена выйти замуж за иностранца и сбежать с ним за границу, и влюбленность Мишки не может повлиять на ее решение, но, когда оказывается, что и Антон, как он выражается, «что-то чувствует», она ломается и застревает в той же тоскливой российской неизбывности, что и все остальные. Вырваться — окончательно, безвозвратно и страшно — удастся только Быку.

«Бык» заряжен хулиганской молодой энергией и склонностью к размашистым эмоциям (хотя в нем есть и сцены, решенные достаточно тонко, на полутонах). Режиссер говорит, что его фильм — «про панк-рок», но больше всего он похож на сентиментально-криминальный дворовый романс. Однако частная и в то же время универсальная история «погибшего мальчишечки» рифмуется здесь с судьбой страны. И трогательное посвящение родителям на финальных титрах лишь самую малость смягчает невеселое осознание, что ни у той ни у другой не может быть хэппи энда.