OK, компьютер: «Кими» Стивена Содерберга

Стивен Содерберг, известный своей синефилией, в новом фильме «Кими» обыгрывает прием, известный по «Разговору» Фрэнсиса Форда Копполы. Героиня фильма Энджела — типичный гик, награжденный, как и полагается, социофобией и шаблонными симптомами обсессика. Ее состояние ухудшилось после сексуального нападения, а ковидный локдаун только сильнее привязал ее к просторному лофту, которым она обладает как сотрудник перспективной IT-компании Amygdala. Работа Энджелы, как и работа Гарри, главного героя «Разговора», подразумевает изучение записей чужих разговоров. В ее случае это записи, сделанные домашним роботом типа Сири, который в фильме назван Кими. Как и Гарри, Энджела воспринимает свою работу безлично: если Гарри полагал, что он всего лишь должен сделать запись и передать ее заказчику, то Энджела полагает, что она всего лишь должна усовершенствовать искусственный интеллект, общающийся со своими хозяевами. Оба натыкаются на содержание одного из разговоров, которое ставит их в новое отношение с формальным восприятием своей профессии — и, как следствие, с формальным восприятием своей жизни, поскольку герои обоих фильмов определены через свою профессию.

Фильм Копполы, как известно, сам в свою очередь вдохновлен «Фотоувеличением» Антониони. В этом фильме, где фотограф обнаруживает, что случайно сфотографировал убийство, появляется сцепка профессии со страшным открытием, подрывающим формальный корень профессионализма. Эта сцепка без изменений переходит в фильмы Копполы и Содерберга.

Коппола в отношении Антониони следует формуле, обозначенной в свое время Шенье в отношении античной поэзии: «Брать пример, не следуя по пятам». У Содерберга же получается прикладное пособие к оригиналу. И как во всём прикладном, практическое значение остается верным, но теряется очарование смысла. Да, центральная мысль фильма также кружится вокруг «выхода из кокона», который человек образует из своего дома, из своих болезней, из своей профессии. А проблематика наблюдения и регистрации вполне укладывается в рамки популярной сегодня повестки, озвучиваемой в кино самых разных направлений («Социальная дилемма» Джеффа Орловски или «Повсюду свет» Тео Энтони). Но мы находимся в рамках этой повестки по меньшей мере с 80-х, задолго до появления Facebook или Amygdala. Сегодня представление об «обществе контроля» настолько глубоко ушло в массы, что в большинстве художественных высказываний об этом обществе оно выглядит как пародия на само себя. Это случается и с фильмом Содерберга. Даже неискушенный зритель будет ловить себя на том, что наперед знает, что ему покажут дальше.

В этом смысле более оригинальным выглядит даже «Не смотрите наверх», вышедший месяцем ранее, в котором перед нами та же драматическая ситуация: случилось нечто ужасное, но об этом не желают знать. Если фильм Содерберга придает этой ситуации банальный смысл «это хотят скрыть», то фильм МакКея изображает ее сатирически: никто ничего не хочет скрыть, потому что самому событию отказывают в существовании. Такая интерпретация намного точнее отписывает конфликт, в который вовлечен современный субъект, поэтому фильм МакКея, что бы мы о нем ни думали, современен, а фильм Содерберга — нет, он остался где-то с Джонни Деппом в «Тайном окне», другом фильме про героя-домоседа, которому в дверь стучится беда. Неудивительно, что сценарий обоих фильмов написал один человек. Это, по существу, один и тот же фильм.

Новая картина Содерберга крепко сбита и сделана гладко. Все ее элементы так и лоснятся, отшлифованные зрительским глазом на материале других картин. К сожалению, нет в этом фильме ничего, что бы заставило зрителя усмехнуться от неожиданности, и, как бы иронично это ни звучало, учитывая тему фильма, — он в общем и целом похож на продукт, порожденный скучающим воображением профессионала.