Внимание, риск удушения! «ЛЕГО Фильм-2» и его мелкие (идеологические) детали

На фоне других проектов, крутящихся вокруг идеи оживших предметов и технологий масскульта вроде «Пикселей» или «Эмоджи фильма», мультик про «Лего», который во многом и задал этот тренд, безусловно, выделялся. Дуэт Фила Лорда и Кристофера Миллера, до этого работавший над осадками из фрикаделек и бромансом нового поколения «Мачо и ботан», показали себя не просто как остроумных авторов, но в определенной степени идеологов, соединяющих детский контекст и взрослую изнанку (недавно мы видели их фантазию на тему Человека-паука и легитимность слабости — сейчас это верный претендент на «Оскар»). Лорд и Миллер, плоть от плоти гик-культуры, профессиональные фанаты и комиконовцы, зарекомендовали себя как парней, которые должны доказать предвзятой элитарной культуре, что наивная любовь к брендам тоже может выдавать интересные и актуальные высказывания. Более того — сейчас это самый очевидный путь к поколению кидалтов, людей неопределенного внутреннего возраста, которые что в семь, что в 47 могут интересоваться одним и тем же — и реагировать приблизительно одинаково.

В истории рядового строителя Эммета и бунтарки Люси было много интересных социальных и политических обертонов, невообразимое количество культурных отсылок, и при этом она продвигала идею силы детской импровизации, которой чужда всякая иерархия. Но при очевидных сценарных и визуальных достоинствах, под конец «ЛЕГО Фильма» может начаться легкая асфиксия, удушающее ощущение замурованности всеми этими яркими кирпичиками. Главная мысль картины — о свободе творения, мышлении out-of-the-boxВне коробки, вне общепринятых рамок и сохранении в себе детской незамыленности — если задуматься, выглядела очень лицемерно во вселенной, где творение происходит из стандартизированных фабричных деталек дорогущего конструктора. Сама суть бренда «Лего», его знак качества, состоит в чувстве удовлетворения и комфорта от приятного щелчка идеально подходящих друг другу деталей. Образцовый гик с тревожным расстройством Шелдон Купер из сериала «Теория большого взрыва» не зря находил его успокаивающим. «Лего» гарантирует, что без особых усилий все сложится, соберется в крепкую систему с массой декоративных деталей — только сходи и купи побольше (а потом еще вырасти и собирай из удобных культурных кирпичиков Кубрика, Вачовски, Бэтмэна и кавайиОсевшее в русском и других языках японское слово «милый», также иногда пишется просто «кавай» свою funko-идентичностьПопулярная серия характерных фигурок компании Funko, которые изображают персонажей популярных фильмов, сериалов и не только). Так себе получается гимн свободе и нонкомформизму.

В новом фильме все становится еще запутаннее. Если первая история концентрировалась на мешанине культурных контекстов и референсов, как бы воспроизводя детскую игру, стирающую границы между нарративами (этот прием освоила еще «История игрушек»), то вторая поднимается на одну ступеньку условности и делает винегрет уже из месседжей. Это в целом логично: метаприрода такой истории просит постоянно укрупнять масштаб и возводить себя в новую степень для постоянного поддержания максимальной крутости и плотности. Даже сама реальность здесь получила новое измерение: теперь у нас не просто игрушки, получающие личную волю и способность двигаться в мире людей благодаря какому-то сверхволевому напряжению сознания, но игрушки, которые в реальном мире могут… путешествовать во времени. Дальше им дорога только в гиперкуб и сингулярность.

Страсть накручивать сюжет и постоянно переизобретать правила собственного мира из страха стагнации доведена до абсурда. Для ребенка такая история станет захватывающей последовательностью ярких вспышек и твистов, для взрослого — сплошным генералом Катавасией (в оригинале персонаж называется Погром — гораздо более адекватное словесное обозначение происходящего).

Сюжетная свалка — это лишь внешняя сторона идеологического бардака. Есть ощущение, что роль постоянных психологов метамодерна становится для сценарного дуэта гнетущей: занятость в большом количестве проектов исчерпывает их возможность продуцировать на гора послания в духе терапевтических сессий (забавно, что фигурки «Лего» часто используют на сеансах расстановкиПсихологическая теория, включающая в себя разыгрывание проблемной ситуации для ее лучшего понимания семейные психологи).

В «ЛЕГО Фильме-2» был заказ углубиться в фем-темы, что само по себе немного чересчур: основываются эти разборки на отношениях мальчика и его маленькой сестры. Если аналогии фигур Отец — Сын и Бизнес — Эммет из первой части еще имели смысл, то как в мире игрушек отображается дихотомия брат — сестра (и тем более как в этих отношениях расстелить простыню про феминизм), понять трудно. Показательно, что для феминного босса создан первый за оба фильма полностью оригинальный персонаж — и это бесформенное (буквально) и бессвойственное фуфло по имени Watevra Wa'Nabi (в русском дубляже — Многолика, а на самом деле что-то вроде «Буду-Чем-Хочешь»). Что, помимо прочего, в очередной раз доказывает, что без читерской помощи мировой культуры конструировать что-то оригинальное ох как трудно.

Итак, на протяжении всего сиквела идут особо не скрываемые философские баталии (есть, например, песенка со словами «долой перфекционизм») по вопросам гендерной идентичности, маскулинной силы, которая типа про выживание, и феминной мягкости, которая типа про доверие миру и блестки. Честно говоря, есть ощущение, что у авторов нет внятных идей на этот счет. Женская тема так и осталась другой планетой (снова: буквально), герои просто со скоростью пулемета выдают вырванные из контекста и толком не осмысленные модные сентенции из окололиберальных и околоправых лагерей.

Получаются бесконечные качели между ультимативными, ни к чему не прикрепленными абстракциями: оптимизмом и пессимизмом, личным и коллективным, подлинным и приобретенным. Любовь и манипуляция, сила и насилие, слабость и доброта, дружба и слияние — в определенный момент все эти и без того трудно различимые градации превращаются в бессмыслицу. Как если долго-долго повторять слово, до тех пор, пока оно не начнет рассыпаться на незнакомые буквы. Не скрепившись на непривычных стыках, конструктор рассыпается на мелкие детальки, а упаковка предупреждает на 12 языках: «Внимание! Риск удушения».

Неприятно тут, конечно, не то, что взрослый где-то к середине бросит анализировать и унесет из общего коллажа только те паттерны, которые ему и так привычны и нравятся — ему-то что. Но совершенно не ясно, как это видится детям. Скорее всего, поданные хаотично, все эти противоречивые лозунги уложатся в их головах непредсказуемо и обрывочно, как компьютерный глитч. Если мы не разобрались, как же им проглотить и не подавиться?