Читай по губам: «Жил-был Дэдпул» усиливает метаревизионистский пафос

Рождественский семейный ремикс «Дэдпула 2» Дэвида Литча под названием «Жил-был Дэдпул» — не первый случай подобного переформатирования в истории кино. И все же: зачем корректировать «Дэдпула 2», низводя до категории PG-13 (у нас ему присвоили 16+), если фильм уже откатал свое в кинотеатрах (бокс-офис составил более $700 миллионов), вышел на DVD и Blu-ray и любой подросток может его посмотреть? Зачем минимизировать гротеск и амортизировать абсурд, если в них самая суть Дэдпула как проекта? Зачем бодяжить тарантиновщину, которая избыточностью бутафорской крови предупреждает, что фильм — чисто искусственный конструкт, но никак не реальность?

Тут первым делом всплывает вопрос денег. Повторный релиз для расширенной аудитории и на более широком рынке, да еще в каникулярное время, — вещь, конечно, прибыльная. Но это не все. Наши заокеанские партнеры тоже втянулись в тренд защиты детства, таргетируют нравственность юного поколения, а потому решили минимизировать в фильме сцены насилия, секса и обсценную лексику. И, ясное дело, новый Уэйд Уилсон, он же Дэдпул (Райан Рейнольдс), не курит, но даже здоровеньким не умрет. Наоборот, ему увеличили количество попыток самоубийства, чтобы показать: он будет жить вечно. Во всяком случае, «тянуть франшизу лет десять» ему обеспечено. Однако не было необходимости внедрять в трафик Дэдпула вирусы добропорядочности, он и без того прямо-таки до крайности добропорядочен: мечтает работать, завести семью и рожать детей. Вот только смерть невесты Ванессы (Морена Баккарин) разрушила его планы и озлобила. Однако он, прислушиваясь к голосу сердца (наличие такового удостоверила Ванесса) и голосу самой погибшей невесты, общающейся с ним из потустороннего далека, компенсирует мстительную ярость благородным стремлением спасти подростка-мутанта с суперспособностями Огненного кулака, как это делал Росомаха в «Логане».

В процессе санации легче всего было обойтись со словами: Дэдпул почти все экранное время ходит в маске, так что ему можно было подставить любой словесный корректив. С прочими персонажами сложнее. Зато теперь у новой аудитории появится и новая забава: отгадывать, читая по губам, что актеры сказали на самом деле.

А вот из титров, отсылающих к бондиане, fun как раз в большой мере ушел вместе с песней Селин Дион. Пострадали, в частности, и сцены с генитальным юмором: Дэдпул в парике под видом стриптизерши на шесте, эпизод в токийской бане и пародия на известные кадры из «Основного инстинкта», исполнявшаяся Уэйдом с еще не до конца регенерированными детскими ножками после того, как его ополовинил Джаггернаут.

Но кое-что в рождественской версии и добавилось, в том числе замечательный оммаж ушедшему от нас в прошлом году Стэну Ли. А главное, появилась окольцовка, которая вроде поначалу выглядит несовместимой с генетикой «Дэдпула», но на самом деле как раз укладывается в его логику мэшапа, пастиша-коллажа с гиперссылками, трибьютами, пасхалками и репликами в сторону зрителя. Уэйд занял место Питера Фалька в роли дедушки из фильма Боба Райнера «Принцесса-невеста» (1987), читающего сказки внуку, и внук тот же самый, только на три десятка лет старше, то есть актер Фред Сэвидж, которого Уэйд похитил. «Ты теперь в PG-13 версии «Дэдпула», профильтрованного через сито детской невинности», — сообщает он.

Поскольку ремикс попал в те же руки сценаристов Ретта Риза, Пола Верника, Райана Рейнольдса и режиссера Дэвида Литча, Дэдпул, задумывавшийся как беззаконная комета, призванная взорвать чинность вселенных Marvel и омарвеловшейся DC, не поддался фазовой регрессии, парализации тех ценностей, которые он внес на экран, приняв схиму сказки.

Блокировочный пакет запечатали образом радикальной антитезы — героем классической голливудской сказки, и при этом партнером протагониста. Сэвидж вошел во вкус переформатирования. Он с энтузиазмом (хотя изначально скептически) задает уточняющие вопросы, например, про судьбу тех же оставшихся бесхозными «старых» ног, кое-что добавляет от себя, например, в качестве эксперта в комиксах и фаната Кейбла, знающего подноготную этого путешественника во времени; обсуждает сюжетные ходы, которые, впрочем, не реализуются и не меняют вектор истории. Зато вмешательство в дискурс Фреда Сэвиджа усиливает главную фишку «Дэдпула» как проекта — его тотально метаревизионистский кроссоверный пафос, составляющий и самое ценное его новаторское качество.

Для примера вспомню один из вопросов Сэвиджа Дэдпулу, касающийся гибели его невесты Ванессы: «Ты ее заморозил?» — спрашивает он. Я вижу здесь намек на один из любимых киноведами-феминистами гендерных тропов, «женщину в холодильнике». В 1999 году комиксмейкер Гейл Симон на своем сайте повесила список более 200 героинь комиксов, которые были убиты, изнасилованы, изувечены, заражены болезнями или каким-то иным способом пострадали от мужских рук. Составитель утверждала, что именно на этом принципе держится сюжет, отталкивающий женскую аудиторию. Симон обозначила этот троп как «женщина в холодильнике», отсылая к эпизоду из графического комикса DC о Зеленом фонаре: один из Фонарей Кайл Рейнер возвращается домой и обнаруживает: его подружку Александру задушил и засунул в холодильник суперзлодей Майор Форс. Фанаты комиксов стали возражать автору списка, что, мол, мужчин в комиксах тоже уничтожают всякими варварскими способами. На это ответил Джон Бартол в статье «Размораживая мертвых мужчин», где вывел закономерность: после того как с супергероями так расправляются, они возвращаются в своем подлинном виде, а вот с женщинами этого не происходит.

И правда, воскресить Алекс не удается, но она продолжает существовать как призрак или подсознание Кайла, — ровно так, как Ванесса. Эта ремарка Сэвиджа имеет и другой подтекст: как известно, Райан Рейнольдс рассматривает предложение сниматься в «Зеленом фонаре», а в одной из графических версий этого комикса Алекс пытается внушить главному герою, что он и есть настоящий убийца, ведь она стала жертвой Майора именно из-за него. Так что очень может быть, что Ванесса займет существенное место во франшизе и добавит в нарратив неожиданные обертоны.