Проклятие бешеной капчи: анархический смех комедии «Удалить историю»

«Не бойтесь счастья, его не существует».

Из Мишеля Уэльбека

Кто однажды прорывался онлайн сквозь картинки с пожарным гидрантом, светофором и зеброй в личный кабинет, укрепленный виртуальной броней, тот поймет героев нового фильма Бенуа Делепина и Гюстава Керверна. С ними легко быть заодно, как с Дон Кихотом. Тонкая грань, отделяющая идиота от супергероя, в их случае совершенно незаметна, как и галльский здравый смысл. Это буквально сказочные олухи, их нелепость бризантна и разносит фильм вдребезги — на гэги, соль которых в спайке технического прогресса и биологического несовершенства. Делепин и Керверн находят жанр, достойный эпической нескладности их героев, — сказку.

Нормы поведения, быта и мировоззрения диктуют оптимизм и позитив, в то время как проще свести счеты с жизнью, приравненной к функции потребления. С недавних пор у Делепина и Керверна этим занят с переменным успехом «Бодлер супермаркетов» Мишель Уэльбек, ставший едва ли не третьим в режиссерском дуэте. Хотя Делепин и Керверн очарованы Уэльбеком и, по словам одного из них, готовы взять его на ручки, в их вселенной никто не страдает от утраченного вкуса к жизни, кроме самого Уэльбека. Его камео в «Удалить историю» — очередная кроткая подготовка фирменного уэльбековского суицида. В фильме Делепина и Керверна «Почти смертельный опыт» (2014) она стала полновесным сюжетом. В «Серотонине» Уэльбек пишет о социальной системе, призванной истреблять:

«С административной точки зрения невозможно практически все, административные службы видят свою задачу в максимальном сокращении жизненных возможностей человека».

Невозможность решительно «всего» на новом этапе, в век дигитального господства, и будут преодолевать идиоты Делепина и Керверна, становясь при этом лучезарнее и воздушнее.

Персонажам их давнего фильма «Луиза-Мишель» (2008) приходилось противостоять суровой постиндустриальной формации, и выглядели они соответственно. Даже мир-как-супермаркет требовал от героев определенной брутальности. В «Последнем Мамонте Франции» (2010) мясник (Жерар Депардье) грозно следовал на ископаемом драндулете долиной гротескных теней. Фарсовый сюжет народного гнева или битвы за пенсию опирался на плечи громил и женщин с бородой, интересы рабочего класса представляли люмпены. В таком трагикомическом решении был действенный анархизм, крушивший и правых, и левых. Делепин и Керверн издавна соединяют идиотизм и идеологию в некрепком похмельном сне. В «Удалить историю» комический сон разума и недремлющий искусственный интеллект создают предельно условное, фантастическое поле битвы. Хмурое насилие и добро с кулаками мало применимы к цифровому гнету. Облако не вздуешь, пиксель не нагнешь. Рабочий класс и борьба с капитализмом стали историей, и в «Удалить историю» действуют вполне гипюровые обыватели пригорода. Они горячатся и кипят, как кастрюльки с манной кашей, их не берет депрессия, а социальное либидо не угасает. Напротив, боевое братство «желтых жилетов» становится началом дружбы трех героев. Воплощенная солидарность, они даже в негодовании одновременно достигают точки кипения, по-французски звучащей более фривольно. Мари (Бланш Гарден), Бертран (Дени Подалидес) и Кристина (Корин Масьеро) загнаны в угол злыми чарами GAFA (Google, Apple, Facebook и Amazon), превращенного дуэтом иконоборцев в карикатурный Alimazon, в результате, видимо, скрещения с AliExpress. Они готовы конвертировать доброе сердце, храбрость, ум и полцарства в придачу из прежних басен в лайки, шеры, рейтинговые звезды и конфиденциальность личной информации. Делепин и Керверн посылают их к хакеру по прозвищу Бог и бросают на мельницы мелких подвигов. Анархизм больше не ограничивается борьбой с капитализмом, мегакорпорациями и директором сумасшедшего дома, а входит в базовый комплект сказочных героев. Попытки «удалить историю», стряхнуть куки, отрясти с душ ветхий кэш, обнулиться упоминает Геродот и демонстрирует Cтарший Кранах в «Источнике молодости». Панацея не интеллектуалы-писатели-самоубийцы, а неисправимые идиоты, сбой, встроенный в систему, чтобы ей накрыться медным тазом со всей ее сотовой связью, удаленным доступом и службами доставки, — ничто не вечно под луной. Делепин и Керверн расширяют сказочное пространство борьбы веселого абсурда с унылым в космос, высаживая на Луне птицу Додо.

В этой сказке десятки узнаваемых ситуаций, когда волшебные помощники оказываются зловредными лярвами. Гаджеты в руках людей — еще один способ глумиться над другими людьми, хотя бы посредством универсальной формулы «Ваш звонок очень важен для нас». Если прежде человека сводили с ума километры перекрученных проводов, то теперь это истерические комбинации знаков. Мари хранит пароли в надежном месте и, поскольку полагаться на собственный мозг было бы самонадеянно, это холодильник. Делепин и Керверн создали хрупких персонажей, по старинке живущих так, будто имеют право чувствовать что-то кроме вибросигнала, и одушевили неживое. Бертран влюбляется в голос сейлз-агента, Миранды, продающей веранды. Эксплуатация приняла новую форму, освоила новые инструменты подавления и унижения, эксплуатируя не труд, а потребление и досуг, не рабочую силу, а людские слабости. Самый гуманный предмет во всей этой луддитской истории — автоматический переводчик, электронная лошадь просвещения. После очередной бурной ночи Мари бродит по незнакомому дому, восстанавливая события по разбросанным уликам: форма медсестры, наручники, хлыст, огурец; и маленький помощник проникновенно вторит ее горестному изумлению, понятному на всех языках: о ла-ла… о ла-ла…

Здесь много автобиографического. Гюстав Керверн, родившийся на Маврикии, отправляет туда Бертрана искать злосчастный сервер и любовь из телефонной трубки. Он одаряет Кристину тяжелой формой сериальной зависимости, будучи поклонником сериалов, включая «Во все тяжкие». Если бы не эти детали, фильм мог бы стать комедией абстракций. Заглядывая в жадную пасть цивилизации, Делепин и Керверн показывают ей язык. Иногда они выступают немножко как Мел Брукс, нарезая короткие юморески, и достигают высот лапидарного визуального анекдота. Иногда — как социальные фантасты. Правда, их утопия воплощается самым прискорбным транзитом — через жопу.

Виктор Пелевин в одном из старинных текстов задавал вопрос:

«В чьей собственности находится сознание человека в условиях рыночных отношений? Может быть, есть смысл создать союз граждан, принудительно подвергнутых PR-воздействиям?»

Делепин и Керверн создают союз граждан, принудительно подвергнутых цифровым воздействиям. Одноклассники травят дочку Бертрана, и он бессилен перед кибербуллингом, как и перед банковскими кредитами. Кристину в ее походе ведет позорная звезда — единственная в ее профессиональном рейтинге вип-водителя. Сын Мари в любой момент может увидеть вирусное видео с мамой, которой повезло вступить, накидавшись до беспамятства, в половую связь с шантажистом, и еще неизвестно, что предосудительнее — акт порока или ее костюм. Мари не учится на ошибках, наступает на те же грабли; именно это и вознаграждается: результат приносят только старомодные баги, безрассудно глядящие в фичи. Керверн способен всерьез сокрушаться в интервью: «Мы стали менее глупы, чем раньше», и в фильме Мари доблестно восполняет количество глупости, которую утрачивает мир.

На юбилейном Берлинале фильм Делепина и Керверна получил «Серебряного медведя», осторожно заменившего престижный приз имени Альфреда Бауэра, прежде вручавшийся за новаторство. Но Делепин и Керверн как раз отчаянно старомодны. Их комедии восходят к почтенной традиции анархического смеха, никогда не переходящего убийственную грань нигилизма. Смеховой либертинаж Charlie Hebdo чужд им, равно как и булавочные уколы зонтиком традиционной французской комедии, хотя их дух беспорядка сродни Франсуа Каванна. Но еще больше — Бертрану Блие, самому элегантному из анархистов. Из комиков прошлого им был бы впору Фернандель — в силу громоздкого очарования, присущего их собственным шуткам. В их иронии нет ни кислой отрыжки, ни яда. Наверное, это как-то связано с великодушием авторов, неизменно находящих странные, но действенные способы утешения, включая «коммьюникейшн тьюб», пригодившейся когда-то в сумрачной соловьевской «Ассе» Бананану с Аликой. У пластичной вселенной Делепина и Керверна есть свойство расширяться и высвобождать достаточное пространство сопротивления и воображения, чтобы в каждом новом фильме раздуть тлеющие угли любви и анархии.

Текст впервые опубликован в номере ¾ «Искусства кино» за 2020 год под заголовком «Проклятие бешеной капчи».