Сергей МалкинЯ с детства знал, кем хочу быть

Ная Гусева. В какой момент ты понял, что нужно снять историю про трех друзей-музыкантов, и был ли у этой истории реальный прототип?

Сергей Малкин. Понял я это уже после того, как все произошло в реальности. Тогда я сам находился внутри процесса и не мог посмотреть на него со стороны. А спустя пару лет вспомнил эту историю и подумал: отличная завязка для фильма.

Ная Гусева. Сюжет, мягко говоря, не самый типичный и совсем не простой, особенно для дебютанта. Учитывая, что это твой первый полный метр, — в какой момент ты решил, что готов взяться за такой сложный материал?

Сергей Малкин. Я не уверен, что я «готов» в каком-то взрослом смысле. Просто решил: сделаю фильм про себя, а про себя я точно смогу снять. Это не будет фальшью. Я покажу свои эмоции, чувства, своих друзей — и тогда это будет честно.

Ная Гусева. В титрах есть фраза «основано на реальных событиях». Для тех, кто не знает предыстории, — что это за события?

Сергей Малкин. Я четыре года жил в квартире с друзьями — и не только с друзьями. Но большую часть времени со мной жил мой лучший друг. И однажды случилась ровно та же ситуация, что и в фильме, — к нам приехал его дядя — Юра — и прожил с нами дней десять. Вот титр «основано на реальных событиях» как раз про это — про завязку. Ведь, если посмотреть со стороны, я бы никогда не придумал такую историю. Ну кто бы додумался: дядя, брат, отец подрался с ментами, менты решили, что Юра тоже пьян… Это невозможно придумать.

Ная Гусева. Твой предыдущий короткий метр «Последний фильм о любви», который показывали на «Короче», тоже был из жизни?

Сергей Малкин. Да. Я тогда пришел снимать визитку Даше Котрелевой — они сидели на кухне, в той же квартире, где я сейчас живу. Они были настолько разные и так интересно общались, что я решил снять про них фильм. Даже имена оставил настоящие.

Ная Гусева. А прототип Юры знает про фильм?

Сергей Малкин. В фильме мы смотрим на Юру глазами пацанов, и зритель вместе с ними не понимает, как он устроен. Честно говоря, я и сам не понимаю. Может, брат ему рассказал, что про него сняли кино, — не знаю. Пока не решил, как себя вести с премьерой: звать его или нет. Думаю обсудить это с другом.

Ная Гусева. Были сомнения — этические, скажем так? Ведь речь о реальной истории, и человек, возможно, не совсем осознает, что стал героем фильма.

Сергей Малкин. Нет, я не вижу в этом проблемы. Больше я переживал, как к этому отнесется мой друг. Он сценарий не читал — я показал ему первую сборку. Он просто подошел, обнял меня — и я все понял. Ведь я сделал светлый финал. С большой любовью отношусь к нему и к его семье.

Ная Гусева. Вернемся к началу работы над фильмом. Правильно понимаю, что идея появилась еще во время учебы в МШК?

Сергей Малкин. Нет, позже. МШК я закончил в 2021 году, а Юра к нам попал летом 2022-го. Идея фильма пришла перед фестивалем «Короче» 2024 года. Мы тогда поехали туда, и я набросал с Юлианой Кошкиной 35 страниц сценария. Приехал на фестиваль, познакомился с Ваней Яковенко[продюсер Bosfor Pictures]. Со страшного похмелья рассказал ему историю, которую хочу снять. Он сказал: «Круто, пришли почитать». Я предупредил, что есть только 35 страниц, а он ответил: «Присылай, сколько есть». Через пару дней после фестиваля они позвали меня, и до конца месяца я дописал сценарий.

Ная Гусева. С какими трудностями чаще всего сталкиваются молодые кинематографисты? Все-таки у вас и команда молодая, и продюсерская компания недавно появилась.

Сергей Малкин. Мы сделали все максимально профессионально. Съемки прошли легко — потому что очень тщательно подготовились. Проблем особых не было, кроме стандартных — бюджет, логистика. Но у нас был отличный исполнительный продюсер — Артем Турдаков. Мы все из одного круга, ходим в одни и те же места. Артем не просто «держал бюджет», а реально помогал сделать фильм лучше. 

Я обычно зову тех, с кем уже работал, — поэтому у меня все гладко. Единственный новый человек в команде — Филипп Задорожный, оператор. Я давно мечтал поснимать с ним, и нам очень повезло, что он откликнулся. А вообще, большая часть команды — мои старые соратники.

Отдельно хочу отметить административную часть. Всем советую: если дебютируете, берите рекламных ребят! Я поначалу относился настороженно, а потом понял — это суперпрофессионалы, молодые, быстрые, заряженные. Я не успевал чихнуть — все уже сделано. Было очень профессионально и легко.

Ная Гусева. Ты сказал, что вы ходите в одни и те же заведения. В фильме есть несколько таких «третьих мест». Это все реальные локации из вашей жизни?

Сергей Малкин. Конечно. Все места настоящие.

Ная Гусева. И как вы договаривались о съемках?

Сергей Малкин. С одним из мест была эпичная история. Как назло, накануне съемок в это заведение пришел Роспотребнадзор, начались проверки, и с нами просто перестали выходить на связь. Руководитель отказывался нас пускать снимать, и мы уже начали искать запасные площадки. Но ничего не подходило — снимали пробы в других местах, и все выглядело плохо. И вот в последний день Артем Турдаков берет полароид, фоткает нас, пишет письмо, кладет туда какие-то подарки Bosfor, красиво все упаковывает, завязывает бант и относит им. Ребята передали главному. На следующий день он все же согласился нас пустить. Вот найди теперь такого исполнительного продюсера, который будет до последнего биться за локацию.

Ная Гусева. Давай поговорим про актеров. Очевидно, что химия, которая возникла между ними на экране, всех покорила. Начнем с трех ребят — даже, пожалуй, с четырех. Как каждый из них появился в проекте? И правда ли, что там был персонаж Андрея, которого вы все дружно ненавидели?

Сергей Малкин. Да, был. На самом деле у нас был очень большой кастинг, хотя Кузя (Кузьма Котрелев) и Денис (Парамонов) пришли одними из первых. Почему-то, когда я писал сценарий, я сразу знал, что Кузя будет играть меня — моим взглядом смотреть. А вот Денис долго не мог добраться до проб. В какой-то момент я уже перегорел. Но агенты Дениса сказали, что он наконец готов прийти. Было забавно — Денис пришел с опозданием, заходит: «О! Я Денис. О, Кузька, здарова! Щас, Сереж, подожди». И все — они сразу начали болтать, это Денис инициировал. Меня отодвинули на второй план, и я понял: вот оно. Они друзья, давно знакомы — из одной школы, из одного театра. И это видно на экране. Мне нужно было, чтобы в кадре чувствовалась настоящая дружба — такая, когда можно и подколоть, и поругаться, но все равно остаться друзьями. Они именно такие.

Поскольку у меня много импровизации, важно было, чтобы актеры могли свободно партнерствовать. Саша Поршин залетел к нам меньше чем за месяц до начала съемок. Я долго не мог найти музыканта, который действительно умеет играть на инструментах — потому что фальшь сразу была бы видна. Все, что звучит в фильме, сыграно и спето вживую. А найти актера, играющего на барабанах, гораздо сложнее, чем на гитаре. Все, кто приходили, были «не то».

Сашу Поршина я позвал сразу пробоваться с остальными — втроем, ансамблем. И когда они начали играть, я понял: все, вот оно. Там есть химия.

Еще Вася Михайлов, очень талантливый артист. Я давно хотел с ним поработать. Помню, еще на дипломный фильм звал — респект ему, что тогда хотя бы ответил, хотя денег не было вообще. Когда предлагаешь дипломный фильм, обычно никто даже не отвечает.

Я очень люблю героя Васи, отношусь к нему тепло. И то, как на премьере на «Маяке» зал отреагировал на ту самую сцену с ним, — для меня это было откровением. Это значит, что подключило, задело. Я показывал драфты друзьям, режиссерам, но чтобы так… Это сделал Вася. Очень круто, очень талантливо.

Ная Гусева. Да, но Вася идеально сыграл человека, которому иногда так и хочется прописать сковородкой.

Сергей Малкин. Именно так. В этом и была задача. Я для себя это сформулировал следующим образом: они не стали друзьями, но перестали быть врагами. Это важно в финале.

Мы живем в Москве в условиях, когда у тебя нет денег и ты вынужден снимать квартиру с людьми, с которыми, может, и не стоило бы жить. Вам тяжело, вы из разных миров. А у героев именно так. Поэтому у них конфликты, бытовые ссоры, — но это не делает никого из них плохим. Ни героя Андрея, ни Дениса, ни Кузи. Просто им не нужно жить вместе. Но и ругаться не нужно — нужно научиться решать это по-другому.

Ная Гусева. Расскажи о Хабенском. Его роль здесь абсолютно выразительная. Как получилось, что он вообще согласился на участие?

Сергей Малкин. Мы отправили ему сценарий. Честно, не помню, чья была идея. Мы думали: нужен артист или человек с особенностями — ведь есть инклюзивные театры. Или же кто-то крупный, кто сможет это сыграть — и фильму это пойдет на пользу.

Наш кастинг-директор Вова Голов присылал много актеров из инклюзивных театров. Параллельно появилось предложение с Константином Юрьевичем. Я даже не думал, что это реально, но сказал: «Давайте попробуем». Через неделю мне сказали, что Хабенский хочет встретиться. Я подумал: «Ого! Ну давайте». Поехал в МХТ — там он и его агент. Посидели, поговорили, присмотрелись друг к другу. Мне кажется, он понял, что я имею в виду. Мы пожали руки.

Ная Гусева. А ребята, другие актеры, ведь играют у него в театре, да?

Сергей Малкин. Да, он их художественный руководитель. Там даже шутка была: он спрашивает: «А кто у вас вот этот и вот этот?» Я отвечаю: «Котрелев, Парамонов, Поршин». А он: «М-да… Театр встанет, конечно».

Ная Гусева. Нашли общий язык на съемках, учитывая их театральное прошлое?

Сергей Малкин. Мне кажется, на съемках они пообщались больше, чем за все время работы вместе в театре. Там у них была какая-то дистанция, а у нас она стерлась. Думаю, после фильма они совсем по-другому друг к другу относятся.

Ная Гусева. Вернемся чуть назад — к тому моменту, когда ты учился в МШК и только хотел стать режиссером. Когда ты понял, что это действительно твое?

Сергей Малкин. Лет в 12. Случайно посмотрел «Убить Билла» по телевизору. До сих пор мой любимый фильм. Повезло, что я с детства знал, кем хочу быть.

Ная Гусева. Ты учился у Всеволода Коршунова, верно? Который на премьере назвал тебя раздолбаем.

Сергей Малкин. Да, он преподавал у нас историю кино и драматургию. Всеволод — большой мастер, преподаватель от бога. Таких я за жизнь встречал очень мало. Я учился в разных местах — просто не мог сразу попасть туда, где учат кино. Все, кто у него учатся, его боготворят.

Ная Гусева. Почему выбрал МШК, а не более классический вуз?

Сергей Малкин. Хотел поступить во ВГИК, но у меня просрочились результаты ЕГЭ. Думал: «Ладно, пересдам через год». Потом увидел, что в МШК преподают Попогребский и Хлебников — я давно их любил, их кино мне близко. Подумал: «Вот у кого хочу учиться». Отправил заявку — и, если бы не взяли, попробовал бы позже снова во ВГИК. Но все получилось как должно. Я очень рад, что попал в МШК: все мои друзья в Москве — мои однокурсники.

Ная Гусева. Расскажи про работу с мастерами. Как строилась коммуникация — ругали, поддерживали?

Сергей Малкин. Режиссуре вообще сложно учить. Это не механическая работа. Я сейчас сам преподаю в МШК — подросткам, и понимаю, насколько это трудно.

У нас все строилось через практику: мы снимали каждую неделю. За два года ты столько раз ошибаешься, что к диплому уже точно можешь снять что-то приличное. У Алексея Петровича и Дениса Клеблеева я очень многому научился и им безмерно благодарен.

Ная Гусева. Говорят, Попогребский довольно строгий, придирчивый педагог. Это правда?

Сергей Малкин. Я бы не сказал, что придирчивый. Он просто умеет направлять. Главное, что у него есть, — он не делает копии себя. Он видит, в каком жанре студенту интересно работать, и помогает развиваться именно в нем, даже если ему самому этот жанр не близок. Может быть резким, может выругаться, но это нормальный рабочий процесс. Алексей Петрович всегда честно скажет, если ты снял хреново. 

В театральных мастерских то же самое — ты не можешь полчаса нежно объяснять, что не так. Иногда достаточно услышать: «Это хреново» — и ты уже понимаешь, где проблема. У него 15 режиссеров на курсе, каждый приносит этюд, и нужно быстро и четко дать обратную связь. Мне кажется, он на своем месте.

Ная Гусева. А ты какие педагогические стратегии выбираешь в работе с подростками?

Сергей Малкин. Думаю, многое я заимствую у Алексея Петровича. Первое, что точно перенял, — принцип работы с документальным кино. Оно до сих пор во мне живет и формирует почву для всего, что я делаю. Мы целый год, а то и дольше вообще не снимали игровое кино — только документальное. Тогда я не понимал, зачем это нужно, ведь я пришел учиться именно игровому. А потом осознал: пока ты снимаешь документальное кино, ты учишься видеть реальность.

У нас тогда еще вел Денис Клеблеев, выпускник школы Разбежкиной, и это было совсем другое документальное кино — не телевизионное, с «говорящими головами», а наблюдательное. Ты просто идешь за человеком, следишь за ним, из его жизни выстраиваешь драматургию. И в этот момент с тебя спадают «розовые очки» и дурацкая насмотренность на вычищенные фильмы с дубляжом. Ты вдруг понимаешь, что люди в жизни разговаривают не так.

Мы снимали реальных людей, их жизни, пытались из этого сделать кино. И параллельно учились: с одной стороны — выстраивать драматургию из собранного материала, с другой — слышать настоящую речь. Ведь в жизни мы перебиваем, подбираем слова, заикаемся, не всегда договариваем до конца. А в кино все вычищено: каждый говорит по очереди, как будто репетировал. Документальное кино поразило меня именно этим — живостью, непредсказуемостью. Оно научило быть ближе к реальности.

Потом, когда я уже снимал игровые вещи, долго пытался понять, как сделать так, чтобы кино с актерами выглядело как документальное. Постепенно, через опыты и этюды, я выработал свою систему, при которой можно создать ощущение жизни — чтобы герои были настоящими, чтобы говорили, как в жизни, и все происходило естественно.

Ная Гусева. Сегодня тебе тоже сказали, что фильм похож на хронику, почти на документальное кино.

Сергей Малкин. Да, у меня всегда так. Если посмотреть мой диплом и все, что я снимал после, — это один и тот же язык. Просто он мне близок.

Ная Гусева. А ты бы хотел когда-нибудь снять полнометражный документальный фильм?

Сергей Малкин. Документальный — в том смысле, как мы снимали во время учебы, наблюдая за героем, — да, наверное. Но сейчас мне не очень интересно этим заниматься, потому что документалистика требует героя, за которым нужно долго идти. Я очень уважаю документалистов, но мне кажется, это работает либо как терапия — как у Валерии Гай Германики, которая снимала про своего отца, — либо как внутреннее принуждение: ты что-то увидел и просто обязан это снять. Тогда берешь камеру, десять аккумуляторов — и снимаешь год или два, сколько потребуется.

Есть такая фраза: «В игровом кино режиссер — бог, а в документальном бог — режиссер». Там ты не все контролируешь — драматургию тебе будто сверху подсказывают. Наверное, если бы я вдруг увидел что-то действительно важное, я бы снял документальный фильм. Но пока у меня такого импульса нет. Сейчас мне интереснее в игровом кино искать способы сохранить документальную правду, придавая ей новую форму.

Ная Гусева. Какие у тебя планы на будущее в режиссерском смысле — в обозримой перспективе?

Сергей Малкин. Если честно, все свои фильмы — короткометражные и даже нынешний полнометражный — я снимал в полукустарных условиях, почти всегда в одной локации. Процентов 70 — это квартира. Иногда и все 100. И мне очень хочется попробовать себя в большом проекте с серьезным бюджетом.

Для меня идеальный пример — Альфонсо Куарон, который снял третьего «Гарри Поттера». Мне было бы интересно выйти на эту территорию — где есть графика, масштаб, продакшен, но привнести туда ту достоверность, ту жизнь, которую я люблю в документальном кино. Я бы хотел попробовать снять что-то вроде авторского блокбастера.

Расшифровка: Настя Черней.

Кадры предоставлены Bosfor Pictures.