Это всего лишь конец света: супергеройский сериал «Академия «Амбрелла» и смерть фантазии как метод Netflix

«Это случилось в тот самый год, когда «Том-борец» Герни отправил в нокаут космического кальмара с Ригеля Х-9…».

Эрнест Хемингуэй считал, что произведение должно начинаться с фразы, которая хватает читателя за ноздри и вовлекает в повествование немедля. Комиксист Джерард Уэй (экс-вокалист рок-группы My Chemical Romance) в первом выпуске «Академии «Амбрелла» (2007) придумал абсурдно-обаятельное первое предложение. Из него и последующей пары реплик складывается цельная картина. Борец с исполинским локтем, космический кальмар, абстрактный «тот самый год». В момент удара по всей Земле родилось 43 исключительных младенцев, в основном — у одиноких и не беременных женщин. Семерых из них выкупил у бедных матерей инопланетянин-богатей сэр Реджинальд Харгривз, запер в исполинском особняке и долго тренировал быть супергероями, готовя к спасению мира. Он назвал предприятие «Академия «Амбрелла».

В этом фантастическом мире гигантского локтя и космического кальмара хватало и других примечательных штучек: например, на равных с людьми фигурировали говорящие шимпанзе (одни работали в полиции, другие, как верный дворецкий Пого, помогали лучшим умам человечества). Здесь Эйфелева башня начинала разбрасываться зеваками и угрожала устроить миру массаракшРугательство жителей планеты Саракш из произведений братьев Стругацких, переводится как «мир наоборот», за вьетконговцев воевали вампиры, а хрононавтамиПутешественники во времени командовал человек с аквариумом вместо головы.

Незамысловатые выходки Джерарда Уэя не слишком удачно маскировали его очарование «британским вторжением» — группой английских авторов, которые ворвались в американскую комикс-индустрию 1970-х, когда та, как и старый добрый Голливуд, находилась в очередном кризисе. Ну или, во всяком случае, нуждалась в новых именах и идеях, которые будущие титаны девятого искусства и привнесли. Особенно бросается в глаза влияние двух комиксистов: Гранта Моррисона и Алана Мура. У первого Уэй позаимствовал постмодернистское ухарство и любовь размещать на странице с названием выпуска иконостас с ключевыми образами из него (элементы одежды, интерьеров, физиономий). У второго — любовь к многофигурной композиции и замысловатой стилизации; если говорить прямо, то «Академия «Амбрелла» — это попытка комикса про Людей Икс выглядеть как «Лига выдающихся джентльменов» и рассказывать сложный сюжет на стыке личного и национального, как «Хранители». В жанре остроумного оммажа с шимпанзе, Эйфелевой башней и раной Вьетнама ему это более-менее удалось. Хотя немалая в том заслуга художника Габриэля Ба, который к тому времени уже был известен благодаря «Казанове» Мэтта Фрэкшна (еще одного фантазера-хулигана) и «Как разговаривать с девушками на вечеринках» (это комикс-версия рассказа Нила Геймана; в прошлом году как раз вышла вольная экранизация оригинальной новеллы).

Вся эта околосериальная предыстория нужна, чтобы лучше разглядеть зародыши многих болячек нетфликсовской адаптации — в комиксе они скрывались за безудержностью формы, безоговорочным полетом фантазии. В этом кино и сериалы никогда не смогут соревноваться с рисованными историями: единственный, кто может уложить на лопатки graphic novels, — это посконная человеческая фантазия, чьим наместником комиксы и стали как минимум в XX веке, когда начали транслировали со страниц газет мечты униженных и оскорбленных о лучшей жизни.

Сериал начинается в конкретном 1989 году, в советском бассейне, где все смотрят друг на друга с трепетом, как на запрещенку, и говорят с зубодробительным акцентом. Девушка ныряет в воду и внезапно рожает; акты непорочного зачатия случаются 43 раза по всей Земле. Спустя почти четыре десятилетия после того, как в мире появились особенные младенцы и сэр Реджинальд Харгривз (Колм Фиор) основал «Академию «Амбрелла», он умирает, и когда-то покалеченные его тренировками и жизненными невзгодами «дети» собираются вновь. Им предстоит спасти мир. И помириться. Возможно, первое и второе — одно и то же.

Сочиненный Стивом Блэкманом и Джереми Слэйтером сериал Netflix ни на секунду не позволит зрителю усомниться, что перед ним не просто супергеройская история, но психотерапевтический сеанс для детей, травмированных токсичным родителем. В любой непонятной ситуации члены «Академии «Амбрелла» начинают говорить о детстве и как они ненавидят отца. Харгривз отнял у них имена и присвоил номера. Номер Первый (Том Хоппер) — перекачанный «отличник», прямолинейный лидер и образцовый супергерой, верящий, что может и должен всех спасти. Номер Второй (Дэвид Кастанеда) — драчун-маргинал, привыкший вершить добро кулаками и раздраженный необходимостью быть в тени Первого. Номер Третий (Эмми Рэвер-Лэмпман) обладает талантом обращать ложь в правду: стоит ей сказать «Ходят слухи, что», как это сбудется. Номер Четыре (Роберт Шиэн) умеет разговаривать с мертвыми, любит внимание и сидит на наркотиках. Образцовый оболтус, за идиотскими выходками скрывающий глубокую рану, а также единственный, кто видит покойного Номера Шесть (Джастин Х. Мин). Тот умеет выпускать щупальца (и смотреть с укором). Номер Пять (Эйдан Галлахер) — малолетний самодовольный гений, который умеет телепортироваться и перемещаться во времени. Номер Семь (Эллен Пейдж) — «мисс заурядность», девушка без способностей, которая во время тренировок братьев и сестры стояла в углу или играла на скрипке.

Бережно перенеся эти сочные, но ходульные характеры из шапито Уэя и Ба, Блэкман и Слэйтер начинают утомительно играть в психологизм, пытаясь взять зрителя измором. Вслед за «Человеком-пауком: Через вселенные» и «Стеклом» Шьямалана «Академия «Амбрелла» классифицирует супергероя как человека, и человека как супергероя. Начинается многозначительное размышление о тяжелом детстве, которое почти дословно пересказывает канву нетфликсовских же «Призраков дома на холме», где источником травмы становилась в первую очередь мать, а хоррор-тропы безжалостно разжевывались. В каждой серии зрителю объясняли, что призраки — это не просто страшные духи, зависшие в воздухе, но субститутЗамена памяти, скорби, подавленных желаний. В финале даже объяснили два раза. Так и «Академия «Амбрелла» рассказывает, что суперсила — не детская игрушка, не просто фантазия о всесильности, но отражение психологического надлома. Физическая сила — зеркало слабости характера; умение перемещаться во времени и пространстве — противовес незрелости, эмоционального торможения; дар получать все, что хочешь, — напоминание о том, что кое-что все-таки нельзя получить даже суперсилой.

Незамысловатые метафоры Уэя и Ба (например, что все люди — братья) тонут в глуповатом желании Блэкмана и Слэйтера не просто пояснить происходящее на экране, но разжевать это для зрителя. Тут стоит вспомнить, что Блэкман работал над вторым сезоном «Фарго» Ноа Хоули, немного над его же супергеройским «Легионом», а также над беззубым нетфликсовским «Видоизмененным углеродом». Карьера Слэйтера могла и вовсе закончиться после провальной «Фантастической четверки» Джоша Транка (2015) и раскритикованной нетфликсовской же «Тетради смерти» (2017), которую снял талантливый хоррормейкер Адам Вингард. Вместо этого они продолжают объяснять зрителям стримингового сервиса, что же скрывается за художественными образами комикса «Академия «Амбрелла».

В этом смысле Netflix — образцовый монстр эпохи пояснения. Его продукция практически не позволяет зрителю самостоятельно лавировать в потоке смыслов — точно так же, как не может сделать никакого выбора герой интерактивного надувательства «Черное зеркало: Брандашмыг». Он избавляет смотрящего от такого пустяка как интерпретация, как какое-то побочное знание. Например, знание, что супергероика родилась как гиперкомпенсация Великой депрессии и является картой человеческих слабостей, рассказанной на эзоповом языке пестрых сил и возможностей. Что хорроры отражают социальный или индивидуальный тремор, а не просто пугают зрителя монстром из кустов. Что не каждый художественный образ нуждается в обязательном пояснении. В этом, в общем-то, и суть любого произведения — быть немного загадочным. Будоражить фантазию.

Фантазия, к слову, главный враг Netflix и его алгоритмов. Не случайно именно все необычное выскребли из комикса-первоисточника, заменив нескладную выдумку телемыльным психологизмом и автоцитатами из ленты «Лемони Сникет: 33 несчастья» (экранизации черной комедии про сирот), из «Призраков дома на холме», супергеройского сериала «Джессика Джонс» и прочих проектов сервиса. Энигматичных персонажей заместили куклами-кривляками с опилками характеров. Погоню за Муром и Моррисоном — навязчивыми цитатами не только из фильмов 1980-х, но уже и 1990-х (пара сцен из «Бойцовского клуба», твист — из «12 обезьян»). Наконец, все местное пижонство выглядит восхитительно устаревшим: так отчаянно выпендриваться глянцевой версией дешевого телевидения можно только в мире, где конец света все-таки наступил и отменил золотой век телевидения — все те дорогие и сложносочиненные шоу, вроде «Клана Сопрано», «Прослушки», «Игры престолов» и «Во все тяжкие», которые заставили говорить о сериалах как романной форме и произведениях не менее кинематографических, чем фильмы.

В прошлой жизни праздник непослушания не объяснялся в многозначительных квазипсихологических монологах. Если актеры выдерживали после каждой реплики паузы разозленного быка, заметившего трусы тореадора, то держались этой интонации до конца. Если валяли дурака — то не принимались выдавать это за антикорпоративные лозунги. Если уж путешествовали во времени — то так, чтобы весь интернет кишел гипотезами (привет, «Остаться в живых»).

Но «Академия «Амбрелла» с упорством, достойным лучшего применения, пытается совместить веселье, насилие, психотерапию, серьезный разговор и сеанс саморазоблачения. Чтобы описать, как ловко это у них получается, достаточно заметить, что у местных режиссеров беда с чувством ритма: только глухой мог под Don't' stop me now группы Queen, примерно самую динамичную песню на свете, снять перестрелку, в которой персонажи большую часть времени испуганно озираются или сидят. Кажется, такую концентрацию беспомощности только настоящим апокалипсисом и можно вылечить. Ну или прививкой фантазии, но она тут не в чести.