Игла мужского одобрения: «Субстанция» Корали Фаржа

Когда работаешь на телевидении, время становится и наркотиком, и проклятьем: каждый день рождения грозит сокращением эфирных минут, а то и вовсе отставкой. Возрастную ведущую фитнес-шоу Элизабет Спаркл (Деми Мур) судьба настигает именно в знаменательную дату: скользкий босс Харви (Деннис Куэйд) вызывает на ковер и увольняет за ненадобностью — даже вопреки звезде на Аллее славы. Узнав, что канал уже ищет ей замену для новой аналогичной передачи, Элизабет впадает в депрессию, но решается на отчаянный шаг. Секретная процедура, подсказанная румяным медбратом в госпитале, должна помочь клиентам явить миру «лучшую версию себя» — на что гаснущая звезда и соглашается.

Тайная доставка, шприц с ядовито-зеленой жидкостью, инъекция — и вот из тела Элизабет вылезает молодая-прекрасная Сью (Маргарет Куолли). Подвох в том, что женщины, буквально подпитывающие друг друга «жизненной энергией», должны сменяться в публичном поле каждую неделю — иначе будет нарушен хрупкий баланс. Первой сдается Сью: заполучив место в новой фитнес-программе, она быстро входит во вкус, игнорируя нужды и ревность Элизабет. Использование Вещества превращается в substance abuseЗлоупотребление психоактивными веществами — прим.ред. со всеми вытекающими.

Боди-хоррор Корали Фаржа — видимо, после «Титана» Жюлии Дюкурно каннский конкурс стал чуть терпимее к экстриму, — вылупляется из стерильности. Яичный желток на белой поверхности, чудодейственное касание шприца — и тот раздваивается, намекая на механику революционной процедуры. Почти что митоз. В жизни процесс не так аккуратен: под действием Вещества героиня Мур едва не калечит себя на кафельном полу (все девичьи тайны скрываются, как известно, в ванной), а тело ее разверзается вдоль позвоночника — графично и бесповоротно. Красота требует жертв. Фильм о продиктованных метаморфозах женского организма в контексте индустрии красоты — эпатажной телесности.

В 2017 году Фаржа дебютировала в полном метре «Выжившей» по собственному сценарию, где эксплуатационный поджанр rape-revengeИзнасилование и месть — прим.ред. перерождался (вместе с героиней) под напором агрессивной фемоптики. «Субстанция» — тоже экспрессивный выпад с позиций female gaze, но в сторону немного иной проблематики и с использованием других методов, знакомых при этом каждой.

Ни о каком соперничестве между Элизабет и Сью речи, конечно, быть не может — хотя бы потому, что они принадлежат разным поколениям экранных звезд. Деми Мур самоиронично играет вышедшую в тираж артистку, на которую по-прежнему направляются объективы камер, но уже не так охотно. Героиня Куолли — секс-символ новой, цифровой эпохи, жадно пожираемый камерой с момента ее «рождения». Наибольший дискомфорт вызывают не те жертвы, на которые идут женщины, чтобы не быть забытыми, но то, с какой навязчивостью части тела Сью, показанные с тошнотворной комплиментарностью, давят на зрителя с экрана.

Апроприация мужской точки зрения работает как гротесковый антидот. Сальные акционеры и воплощающий безнаказанное мужланство Куэйд раздражают одним присутствием: лоснящаяся улыбка Харви и блаженно реагирующие на грудь лысеющие физиономии являют собой ужас не меньший, чем телесные аномалии. Быстро становится ясно, что по крайней мере часть истории специально рассказана с их общей позиции, и чем дальше двигается сюжет, тем абсурднее male gaze. Что характерно: ненасытные обожатели женской плоти, невзирая на копящиеся лета, желают все более раскованной демонстрации неизменно молодеющих героинь.

Если внимание приковано не к душе, а телу, то боди-хоррор и спортивное бьюти-шоу — две стороны одной медали. Поэтому и результат от чрезмерного потребления одинаков: рождение монстра. «Она мое самое прекрасное создание», — заявляет Харви перед значимым для всех (него, нее, канала) новогодним представлением. В этом — суровая правда и смысловой спойлер. Под гнетом мужланской оптики деформируется самооценка тандема и их восприятие себя, о чем сигнализирует разбитое стекло, за которым хранится постер в гостиной Элизабет: вместе с паутиной трещин расщеплен оказывается и ее взгляд. Разрушается и телесная человечность героинь, сливающихся под конец в одно омерзительное нечто.

Фаржа не боится использовать прямые цитаты, задорно обличая изъяны не женщин, но образов, созданных воспаленным мужским сознанием. Поминаются «Муха» Кроненберга, не один фильм Кубрика, «Кэрри» Де Пальмы, тот же «Титан» Дюкурно и, скажем, «Неоновый демон» Рефна. Отсылки мелькают в потоке выразительных глянцевых кадров и неуютных планов поначалу вменяемых, а потом уже невозможных деформаций тела. Китч дополнен еще и физической комедией, навевающей образы из «Смерть ей к лицу», что в боди-хорроре смотрится особенно зловеще — но по-прежнему смешно.

Открывающий кадр с яйцом намекает на извечный вопрос, мутирующий под тематику фильма. Что появилось раньше: желание ублажить мужской взгляд — или его диктат, деформирующий женщин? Фаржа отвечает недвусмысленно — иронично вооружившись не только чудо-препаратом, но и всем арсеналом маскулинных объективирующих паттернов.