Верхи не могут, низы не хотят: «Новый порядок» Мишеля Франко

«НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ ПРОИЗВЕДЕН ДОЛИНЫМ АНТОНОМ ВЛАДИМИРОВИЧЕМ, ЯВЛЯЮЩИМСЯ ЛИЦОМ, ВХОДЯЩИМ В СОСТАВ ОРГАНА ЛИЦ, УКАЗАННЫХ В Ч. 4 СТ. 9 ФЗ «О КОНТРОЛЕ ЗА ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ ЛИЦ, НАХОДЯЩИХСЯ ПОД ИНОСТРАННЫМ ВЛИЯНИЕМ», ВКЛЮЧЕННОГО В РЕЕСТР ИНОСТРАННЫХ АГЕНТОВ»

Иногда один фильм делает фестиваль — по сути, создает его. Сколько бы ни было сказано справедливо горьких, недоуменных и разочарованных слов о слабой конкурсной программе Венеции-2020, «Новый порядок» Мишеля Франко меняет все. Этот страстный, яростный, злой, эффектный и бескомпромиссный фильм перечеркивает попытки кинематографа сделать вид, что в 2020 году ничего не изменилось, и обнаруживает исчерпанность практически всех привычных нарративов. Если прошлогодний победитель Венеции, «Джокер» Тодда Филлипса, смутил многих высокой точкой протестной хаотической энергии, на которой завершался, то «Новый порядок» стартует с этой точки — и идет гораздо, гораздо дальше.

На этом сходства заканчиваются. Франко, 41-летний мексиканец, чей «Хроник» (2015) с Тимом Ротом пять лет назад был отмечен сценарным призом в Каннах (вообще каждый его фильм получал хоть какие-то фестивальные награды), на этот раз предельно далек от американского кино. «Новый порядок», поначалу напоминающий эксцентричные «Дикие истории» (2014) или сатирический «Квадрат» (2017), постепенно набирает обороты, достигая накала самых жутких антиутопий, которые вы когда-либо смотрели. Идеологически и эстетически картина восходит к главному авторитету мексиканского кино — Луису Бунюэлю. Унаследованные от него хладнокровие, сарказм и беспощадный пессимизм ощущаются в каждой сцене «Нового порядка», возвращающего нас к мотивам «Назарина» (1959) и «Виридианы» (1961) с размахом, достойным «Призрака свободы» (1974).

После ошарашивающего, но пока непонятного пролога — абстрактная живопись во весь экран, голая девушка в зеленой краске, долгий проезд камеры по горе трупов, беспорядок в больнице, титры с буквами задом наперед, — Франко приводит нас на роскошную свадьбу в богатом доме с садом. Замуж выходит Марианна — симпатичная девушка в праздничном красном костюме, дочь хозяев. Съезжаются друзья и уважаемые люди, играет музыка, гости дарят молодым конверты с деньгами. Что-то начинает сбоить не сразу, пока еще едва заметно. Из крана неожиданно идет ярко-зеленая вода. Судья, которая должна заключить брак, безбожно опаздывает: в городе волнения, дороги перекрыты. Портит настроение появление на пороге растерянного пожилого человека, много лет назад служившего в этом доме. Его жена тяжело больна, ей нужна операция на сердце, а городская больница закрыта, пациентов перевели в частную клинику. Короче говоря, срочно необходимы деньги. Никто не хочет портить свадьбу траурным сюжетом, но и сумма немаленькая, возникает замешательство. Зритель к этому моменту уже понял то, что невдомек отдыхающей элите: им дается последний шанс оглядеться по сторонам, выкупить свой покой и жизни у тех, кто лишен их привилегий и уже невидимо окружает дом.

Последующее лучше не пересказывать, чтобы не лишать впечатлений будущую публику «Нового порядка» — несомненно, она будет многочисленной и резко разделится. Одни увидят в политической фантасмагории Франко неоправданно жестокую атаку на богатые классы, другие — грубый шарж на мирных демонстрантов, которые на глазах превращаются в мародеров-лутеров, а там недалеко и до убийств. Но, во-первых, никаких моральных суждений Франко в своей картине не выносит. Он лишь выкручивает ручку до предела, воображая худший поворот событий из возможных — при этом не такой уж невероятный, если чуть-чуть проследить за историями смены власти в Латинской Америке, Африке или на Ближнем Востоке. Верхи не могут, низы не хотят, ничего уже не поделать. Снайперски точно поймав цайтгайст, режиссер изменяет своему стилю: отказывается от привычных ему камерных суховатых драм в пользу масштабного социального полотна, эдакой «Герники» XXI века. Во-вторых же, хаос и анархия почти сразу сменяются тем самым вынесенным в название «Новым порядком», военной диктатурой, жестокость и лицемерие которой лишает нас необходимости выбирать, на чьей мы стороне. Вполне ясно, кто виноват в случившемся — так или иначе, мы все. Со вторым вечным вопросом «что делать?» обстоит сложнее, ответа на него никто не предложит.

При всем богатстве фактуры, размерах массовых сцен и масштабе замысла, Франко при помощи постоянного оператора, работавшего с Дюмоном и Караксом бельгийца Ива Капа, концентрирует внимание на деталях и отдельных судьбах, попавших в шестеренки революции и переворота. В центре — Марианна, оказавшаяся заложницей ситуации из-за собственного добросердечия (мощная роль Найан Гонсалес Норвинд). Рядом с ней персонажи из других социальных страт: Роландо (Элиджио Мелендез), чья жена умирает; работающий в доме Марианны и приходящий ей на помощь Кристиан (Фернандо Куаутле); его мать — служанка Марта (Моника Дель Кармен). Однако подлинные герои «Нового порядка» — современный мир и проживаемая нами эпоха перемен, в которой воображаемые события в Мексике пугающе сближаются с движением BLM в Штатах или массовыми протестами и полицейским произволом в Белоруссии. Снимая фильм о родине, Мишель Франко рассказал в нем отнюдь не только о ней. Его картина — окончательный, не подлежащий обжалованию приговор нашим иллюзиям и утлым надеждам на непричастность к глобальным событиям.

С «Новым порядком» сложился фестивальный пасьянс, и между самыми заметными фильмами выстроилась связь.

Итальянец Джанфранко Рози, единственный конкурсант, у которого уже есть «Золотой лев», снимал свою документальную поэму «Ноктюрн» (или «Ночное») три года, как всегда, в одиночку, в Сирии, Ливане, Ираке и Курдистане. На экране нет и намека на названия конкретных стран, режиссер избегает имен и топонимов. Будто в знак протеста против тех границ, ради защиты которых государства входят в состояние войны, он их игнорирует и создает единое художественное пространство сумерек, молчания, одиночества своих настороженных персонажей, детей, рыбаков и охотников, живущих на обочинах военных зон. Некоторые сцены — вереница арестованных боевиков ИГИЛ (организация запрещена в РФ!) в тюрьме, патриотический спектакль в сумасшедшем доме, слушающая голосовые сообщения от своей дочери-заложницы мать, выставка рисунков детей, освобожденных из лагеря террористов, — поражают в самое сердце вне зависимости от того, насколько вас интересует политика на Ближнем Востоке.

Немка Юлия фон Хайнц в энергичной политической драме «А завтра весь мир» полемизирует с конституцией Германии, говоря о праве на политический протест, причем не только мирный. Ее героиня, студентка права Луиза (Мала Эмде), присоединяется к группе движения «Антифа» в Мангейме и вскоре становится одной из самых радикальных ее участниц — возможно, из-за того, что родилась в аристократической богатой семье, против которой таким образом бунтует. Череда акций приводит Луизу к внутренней необходимости перейти от лозунгов к насилию, которое режиссерка не пытается оправдывать, при этом кристально ясно демонстрируя логику поведения левых экстремистов.

Конечно же, вписываются в линию фильмов о доведенных до крайности людях, которые выбирают между миражным нейтралитетом и активным участием в политике, и «Дорогие товарищи!» — самый зрелый, глубокий и сильный фильм Андрея Кончаловского за долгие годы. Только российский режиссер при помощи различных инструментов отстранения, от саундтрека до черно-белого изображения и формата кадра, отправляет зрителя в прошлое, а Мишель Франко в «Новом порядке» ныряет с головой в водоворот настоящего, позволяя себе заодно пугающий прогноз на будущее.

Иногда один фильм делает фестиваль. Особенно при том условии, если он этот фестиваль выиграет.