Классические монстры студии Universal: кем они были тогда и кем могут быть сегодня

Отверженный мститель, серийный убийца из катакомб парижской оперы. Его ужасная маска скрывает еще более ужасное лицо. Призрак добавляет ярких кровавых красок в черно-белый мир классического оперного театра. Следуя злодейским обычаям, он похищает прекрасную девушку, а в конце будет растерзан толпой линчевателей, которую встретит презрительным смехом.

Производство поворотного для Universal фильма само стало легендой: фактически «Призрака» дважды снимали — в 1925 и 1929 годах, превратив в полузвуковой фильм и раскрасив некоторые сцены. Персонаж Лона Чейни — человека с тысячью лиц — стал прообразом будущих монстров Universal. Для современников образ Призрака воплощал прежде всего теневую сторону старой культуры, уничтоженной Первой мировой, — ту травму и то зло, что таились за роскошной театральной ширмой утонченного и элитарного. Он связан и с другими ролями Чейни: в «Горбуне из Нотр-Дам» (1923) и «Том, кто получает пощечины» (1924). Без него нельзя представить многих кинотрикстеров последующей эпохи — прежде всего Джокера: от Николсона через Хита Леджера к Хоакину Фениксу.

Правда, именно оригинальной истории не повезло. Universal сделала цветной ремейк фильма в 1943 году. К сожалению, студия не выбрала вариант сценария, где Призрак был покалеченным ветераном Первой мировой, и вместо социального хоррора получилась просто пышная костюмная мелодрама, предтеча мюзикла Эндрю Ллойда Вебера. Хотя в роли Призрака в 1940-х был большой актер Клод Рейнс, сыгравший ранее Человека-невидимку. Но если перезагрузка состоится в наши дни, история заиграет новыми красками. Отношение театра и реальности, творца и публики, режиссера и актеров сегодня пытаются осмыслить по-новому. Фигура Призрака может стать метафорой травмы всех современных культурных институций. И напрашивается ход сделать Призрака женщиной — демонической бывшей примой вроде героинь «Черного лебедя» Аронофски.

Дракулой тоже должен был стать Лон Чейни: он и уговорил на экранизацию романа Стокера продюсера «Призрака оперы» Карла Леммле (этот человек стоит почти за всеми классическими хоррорами студии). Однако актер скоропостижно скончался, и вампиром из Трансильвании в 1931 году стал Бела Лугоши, переписавший историю образа. Немногим ранее Дракула уже потряс мировое кино под именем Носферату из фильма Фридриха Мурнау. Там это был кровосос, монструозный живой мертвец едва из могилы.

Дракула Белы Лугоши был не таким: элегантный, обходительный, почти симпатичный, но властный и жестокий. Лугоши закрепил стереотип вампирской внешности при экзотическом для западной Европы происхождении: чернобровый, горбоносый, бледный (говорят, это связано с иконографическим обликом Иуды, по легенде — прародителя вампиров, которому художники придавали утрированно семитские черты).

Несмотря на цензурные ограничения, между его Дракулой и жертвами явно, до боли чувствовалось эротическое напряжение. Кстати, сиквел «Дочь Дракулы» (1936) считается одним из первых лесбийских фильмов в истории. При Лугоши и после него вампир надел черный плащ, обучился невидимости, гипнозу и превращениям в животных. Наконец, Дракула воплотил фобию Нового Света перед Старым, а культуры модерна — перед первобытным романтизмом. Вампиры — это старая аристократия, которая не желает отпускать жизнь из своих цепких пальцев и хочет молодой крови. Сколько ни заколачивай этот гроб, сколько кольев ни заготовь, она все равно умудряется восстать снова.

После «Дракулы» вампиров в кино расплодились множество. Образ, созданный Лугоши, довел до предела Кристофер Ли в «хаммеровской» серии ужасов. Впрочем, оригинал был уже немножко самопародиен, и со временем приходилось прибегать к новым трюкам, чтобы вампир пугал хоть немного. Отчасти это сделано в «Дракуле Брэма Стокера» (1992) Фрэнсиса Форда Копполы: физически неприятный монстр-полутруп там орудует в вымышленном стимпанковском Лондоне. А вот перезагрузка истории от Universal 2014 года с Люком Эвансом в главной роли не удалась настолько, что поставила под угрозу будущее всей «Темной вселенной». Средневековые сказки про исторические корни Дракулы по определению не так интересны, как тема «вампиры и мы», поэтому остается очевидный ход — сделать кровососа кем-то из сильных мира сего, например голливудским продюсером.

• Читайте также: каким получился «Дракула» по версии создателей «Шерлока»
  

Безымянный гомункул, которому в просторечии упорно приписывают фамилию его создателя, не только самое узнаваемое, но и самое трогательное чудовище. Доктор Франкенштейн, одержимый идеей создать жизнь, сшил человека из кусков трупов. Мозг монстра также был мозгом висельника — привет Шарикову и Климу Чугункину. Оживленный ударом молнии, новый человек пребывает в ужасе от мира и неизбежно становится убийцей. В первом фильме 1931 года у монстра только и было, что неотчуждаемый потенциал его тела, со временем — все более послушного. В пластике это гениально изобразил Борис Карлофф, вместо имени которого в титрах стоял интригующий знак вопроса (словно зрители правда готовы поверить в сшитого из лоскутков монстра Universal). Однако в «Невесте Франкенштейна» (1935) создание обретает и дух, и чувство, и речь — чтобы острее осознать свою отверженность. Единственное, что мир не может у него отнять, — его субъектность, это право на смерть, которым он и пользуется, забирая с собой еще парочку «живых мертвецов».

Режиссером первых двух фильмов о Франкенштейне был Джеймс Уэйл, он же — постановщик «Человека-невидимки» (1933). Гомосексуальность режиссера стоила ему в конце концов голливудской карьеры и, возможно, подтолкнула к самоубийству. Уэйл острее многих чувствовал трагизм положения аутсайдера, и почти наверняка в его «монстрах» проступала личная драма одиночки.

Однако вскоре монстр неизбежно воскрес, и его трагизм нивелировался. Ключевой момент — выход Белы Лугоши в роли чудовища в картине «Франкенштейн встречает Человека-волка» (1943). Из-за сценарной неувязки Лугоши изображает слепого монстра и шарит руками в воздухе — по иронии эта походка стала канонической не только для нашего героя, но и для зомби позднее. Дальше монстра Франкенштейна ждал балаган встреч с комедийным дуэтом Элвиса и Костелло.

История доктора Франкенштейна сохраняла черты романтизма, унаследованные от оригинала, — вплоть до образа мага-бунтаря в высокой башне. Был монстр и порождением духа модерна: склепанный машиной из осколков жизни, управляемый смертоносной волей. Хотя его образ в культуре вечен, грядущий ремейк «Франкенштейна» представить непросто. Такой фильм планировался еще несколько лет назад, но Хавьер Бардем отказался от роли. Если он все же выйдет, нам придется всерьез отнестись к идее создания живого из неживого, к вопросу самосознания и права на жизнь не андроида, но одухотворенной плоти. К тому же монстр, исходя из некоторых особенностей его речи и поведения, сильно напоминает людей с особенностями. Впрочем, у нас уже есть милые зомби, прямые потомки героя фильма, с которыми мы как-то научились жить почти в мире.

Борис Карлофф в образе ожившего фараона Имхотепа доказал: ему не обязательно рычать и швыряться предметами, чтобы внушать страх. От древнего маньяка, который убивает и подчиняет своей воле, просто шепча забытые заклинания, по коже бегут мурашки. Восставший из мертвых в Египте, Имхотеп в Лондоне начала 1930-х ищет девушку, в которой воплотилась душа его возлюбленной принцессы. Археологам, по чьей вине было потревожено прошлое, предстоит исправить ошибку и отправить беспокойную мумию обратно на тот свет.

Снятый в 1932-м фильм Карла Фройнда, среди прочего — оператора «Дракулы», работал с фобиями старой черной магии, эзотерических практик, неумирающих знаний тайных обществ. Древний Египет — прародина оккультизма, который относится к изнанке светлого и рационального христианского «первого мира». Уже позднее эта упрощенная мифология снова популяризируется во множестве мистических триллеров вроде «Кода да Винчи».

Одновременно это фильм о британском колониализме, на тот момент еще вполне живом и кровавом. Что можно было бы обыграть по-новому в последующих перезагрузках «Мумии» (1999). Этого не произошло в легкой, практически семейной версии Стивена Соммерса, воспринятой, скорее, как захватывающие приключения героя Брэндона Фрейзера в египетских катакомбах. И почему-то тема так же не считывалась в ремейке 2017 года с Томом Крузом в главной роли, хотя его персонаж — американский солдат на Ближнем Востоке. Основным антагонистом здесь стала мумия-принцесса, одержимая желанием призвать зловещего бога Сета. Ни разрушения в Лондоне, ни буря в пустыне, ни внезапный доктор Джекил в исполнении Рассела Кроу не собрались в убедительную историю. Возрождение франшизы тогда вновь оказалось под угрозой.

Впрочем, современные интерпретации восставшей Мумии еще не исчерпаны. Возможно, она станет чем-то вроде демона нефти в духе популярных работ философа Негарестани.

Классическая экранизация Герберта Уэллса об одном ученом, который хотел обратить неудачный эксперимент во власть над миром. Молодой гений Гриффин после опытов с новым веществом становится невидимым. Он пытается изобрести антидот и прославиться, но раздраженный помехами в лице всего человечества вершит над ним кровавый суд. От комично отодвинутых стульев до пущенных под откос поездов — нет моральных преград для невидимки.

Невидимый монстр — отчасти оксюморон, ведь само слово происходит от латинского «показывать». Если мы не видим ужасное, мы как бы обмануты. Так же и невидимая роль актера вроде бы оставляет ему мало вариантов для маневра. Но в фильме 1933-го безумный голос Клода Рейнса и жуткая форма бинтов на невидимом лице создают достаточно знаков присутствия монстра. Одновременно это дает нам понять, что мы имеем дело с внутренним ужасом, который страшнее всяких чудовищ.

Или толпа, охваченная стремлением уничтожить невидимку, уничтожает все вокруг. Гениальный образ безумства масс, одураченных невидимым волшебником. Сцены моральной паники в Европе начала 1930-х оказались провидческими.

Здесь заключено одно из основных отличий старого фильма и его продолжений от современного удачного переосмысления Ли Уоннелла. Взгляд ученого-маньяка, которому мы отчасти все же сочувствовали раньше, оказывается вовсе не столь важен, как взгляд жертвы. Мы должны поверить ей, в отличие от остального мира, который требует доказательств и уличает героиню в безумии. Насилие — не вездесущее, но скрытое — становится главной фобией. И в конце остается лобовое столкновение правды жертвы и правды преследователя, который не был испорчен всемогуществом, а был ужасен с самого начала. Так личное вытесняет общественное на поле морали.

Место действия — английское поместье. По соседству расположился цыганский табор. Между прочим, события классических фильмов о монстрах Universal никогда не разворачиваются в Америке. Ужасы — удел английской прародины и более-менее условной Европы. Кстати, «Человек-волк» (1941) наследует более раннему фильму Universal «Лондонский оборотень» (1935), который не стал частью киновселенной.

На английских болотах молодой наследник Ларри Тэлбот (Лон Чейни — младший) получает роковой укус Белы Лугоши — оборотня. Очень невовремя, ведь молодой человек вернулся, чтобы влюбиться в девушку и наладить отношения с отцом, а впереди только сумасшедший дом, превращения в кровожадного зверя и смерть. Печальная история в декорациях покинутых, затянутых дымкой европейских улиц. Мир снова попал в беду, и его оплакивала цыганка в исполнении русской артистки Марии Успенской.

Снятый во время Второй мировой войны, фильм как мог сопротивлялся кодексу Хейса, стремясь показать присущий мифу оборотня животный эротизм. Для своего времени спецэффекты, отображавшие трансформацию человека в волка, были передовыми: Чейни-младший явно хотел славы отца, который мог часами работать над уникальным гримом. Конечно, именно «Человек-волк» вдохновил истории про оборотней вплоть до сегодняшнего дня: неистребим мотив романтического одиночки, который не в силах побороть темную доразумную природу. К слову, прежде всего Universal принадлежит заслуга в представлении о «заразности» как оборотней, так и вампиров: этого нет в классических легендах, здесь явно сказывается открытие микробов и вирусов.

Оригинальный Человек-волк быстро поистрепался — сперва в схватке с упомянутым монстром Белы Лугоши, а там и с Дракулой в «Доме Дракулы» (1945). Но ремейк 2010 года с Бенисио Дель Торо неплохо справился с адаптацией. Действие перенесли в более раннюю викторианскую Англию, а вину расстройства психики героя возложили на поведение аристократа-отца, главы рода. Если фантазировать, то Universal может продолжить «гуманизацию» оборотня, отдавая должное его супергеройской, а не демонической стороне натуры.

Когда классические монстры стали комическими, а прежние страхи после Второй мировой растеряли эффект, ранние порождения фантазии пионеров хоррора Universal ушли в спячку. Но пробудились новые страхи и новые чудовища, и студия еще раз показала класс с «Тварью из Черной лагуны» (1954). Антураж на сей раз был экзотическим: бразильская Амазонка, куда приехали американские морские биологи. В команде бравых мужчин оказалась женщина (Джулия Адамс), что по условиям времени должно было стать роковым знаком. Тварь — прямоходящее земноводное с огромными когтями — влюбляется в девушку, но не питает дружеских чувств к ее коллегам. Те, в свою очередь, бьют монстра гарпуном, сажают в клетку, травят химикатами и хотят отвезти в зоопарк.

По легенде, продюсер Уильям Олленд услышал мексиканскую байку о монстре из реки на съемках «Гражданина Кейна» (1941) и десять лет вынашивал замысел новой «Красавицы и чудовища». К этому сюжету прежде всего отсылает классическая сцена подводного «танца», где героиня плывет в воде и не знает о монстре, грациозно сопровождающем ее, не смея прикоснуться. На суше Тварь теряет всю изящность и становится идеальным Другим: страшное лицо без мимики, пародирующая человека походка, холодная кровь. Ученые-колонизаторы уничтожают его среду обитания, как раньше или позже сделают военные в корейских и вьетнамских джунглях. Но в сиквелах Тварь, как Кинг Конг, бессильная лишь перед женской красотой, уже сама попадет в Америку и принесет туда кровь и хаос.

«Тварь» до сих пор не дождалась ремейка, хотя несколько лет назад плотно обсуждалось производство фильма со Скарлетт Йоханссон в роли Красавицы лагуны. Пока же классический хоррор вдохновил «Форму воды» (2017) Гильермо дель Торо, а Universal, если студия вновь вернется к сюжету, безусловно придется отнестись к монстру со всей деликатностью. Ведь этот мир принадлежит и обитателям Черной лагуны.