В ожидании «Новой волны»

Место встречи изменить все-таки можно. И даже нужно, если прежнее запустело или, хуже того, засвечено. Конечно, слегка простоватое в своей символике название фестиваля «Маяк» (в этом году он проходил третий раз) не сравнится с изобретательным — «Кинотавр». Но в данном случае маяк — это прежде всего реальный маяк в Геленджикской бухте. Он возвышается рядом с гостиницей «Метрополь», где проходит фестиваль. А сможет ли он указывать путь в отечественном кино? Посмотрим.

В отличие от покойного «Кинотавра», с которым «Маяк» неизбежно сравнивают — хотят того или нет отцы-основатели продюсер Антон Малышев и программный директор Стас Тыркин — новый смотр не пытается быть амбициозным праздником жизни для города, края, страны. Он полностью сосредоточен на кино или, как уточняют его организаторы, на «актуальном кино». Больше всего этот фестиваль похож на рискованный лабораторный эксперимент по изучению современного жизненного ландшафта. Презентацией звезд на красных, синих и прочих дорожках он не занимается.

Странно было бы сегодня что-то праздновать, если актуальность не пустое слово, а реальная попытка разобраться в неспокойном времени, которое сразу напоминает о себе, когда сначала на поезде, а потом на автобусах участники (они же зрители) фестиваля еще только приближаются к месту его проведения. Все постоянно получают на телефоны СМС-уведомления об атаках дронов. Особенно в районе Воронежа, Краснодара, Новороссийска.

Фильмы, включенные в основной конкурс и конкурс короткого метра (в этом году проводился второй раз), еще ни разу не были непосредственно обращены к хронике этих текущих событий, но, оказывается, сам градус растерянности-потерянности героев, который отличает почти все фильмы фестиваля, позволяет гораздо острее почувствовать аритмию времени, чем какая бы то ни было прямолинейная документальность.

Есть своя обнадеживающая логика в том, что от фестиваля к фестивалю количество фильмов, все более точно отвечающих критерию глубинной актуальности, только растет. Опытные киноведы даже потирают руки, предвкушая и предрекая рождение на черноморском берегу и, соответственно, в отечественном кино освежающей новой «новой волны». Показ во внеконкурсе этого года ностальгической ленты Ричарда Линклейтера «Новая волна» как бы исподволь подогревал именно это нетерпеливое ожидание большого кинематографического прорыва. Но ведь «На последнем дыхании» потому так и называется, что, как говорил герой фильма Мишель Пуакар: «Я выбираю смерть. …Грусть — это компромисс».

Скорее уж трагическая интенция годаровского названия, а вовсе не обаятельный оптимизм от Линклейтера созвучен конкурсным фильмам «Маяка». На самом деле они не предполагают разделение на новое и старое. Авторов на «Маяке» объединяет желание хоть как-то, вовсе не уповая на «новые формы», осознать — и прежде всего самих себя в предлагаемых непростых жизненных обстоятельствах.

В нынешнем все еще очень нарядном российском фестивальном контексте «Маяк» уникален и интересен вовсе не устремленностью в эстетическое завтра, но рабочей упертостью в день сегодняшний, который и новички, и старожилы кинематографа общими усилиями пытаются понять и по возможности объяснить. Не случайно в постоянной перекличке из года в год находятся даже сами названия конкурсных картин, сделанных режиссерами разных поколений: молодых — «Папа умер в субботу» Заки Абдрахмановой, «Вечная зима» Николая Ларионова, «Кончится лето» Максима Арбугаева, Владимира Мункуева и уже опытных, заслуженных мастеров — «Чума» Дмитрия Давыдова, «На выброс» Константина Бронзита, «Над вечным покоем» Светланы Проскуриной.

Не сокрушение устаревших киностандартов, но вовлеченность в общее русло кинематографического беспокойства отличает и новые фильмы Бакура Бакурадзе («Снег в моем дворе», «Лермонтов»), которые в Геленджике стабильно показывают вне конкурса. Возможно, за явным преимуществом. Но на «Маяке» все, в общем-то, равны перед взрывоопасной современностью, и никто не толкается у призового пьедестала. Обычное фестивальное закулисье, которое неизбежно влияет на жюри, здесь просто отсутствует. И даже такой всегда непримиримый критик кинематографических нравов, как Светлана Проскурина, с удивлением отметила, что на фестивале она не встретила ни сплетен, ни интриг. 

Разным кинопоколениям, которые оказываются в Геленджике вместе на короткие шесть дней, еще ни разу не было тесно в одной лодке. Можно даже сказать, что на фестивале происходит нечто вроде перекрестного творческого опыления старых и малых. Это особенно заметно в те острые моменты, когда после просмотров, во время Q&A почетные гости вроде Павла Чухрая, Павла Лунгина или Андрея Смирнова, в этом году приехавшего на фестиваль впервые, со свойственной им бойцовской прямотой и страстью высказываются за или против конкретного фильма. 

Стремление «Маяка» привечать и растить молодых, которые уже участвовали в фестивале, приглашая их в конкурс с новыми работами, в качестве гостей и даже как членов жюри, можно отнести к уже известным в кино традициям, скажем, Каннского фестиваля. Но институт живого и азартного наставничества, который словно сам собой сформировался именно на «Маяке», — это его бесспорное know how.

В условиях общей нестабильности, наверное, важнее всего не размежевание , но поиск прямых, непосредственных человеческих связей. Все фильмы-победители прошедших трех фестивалей: «Каникулы» (режиссер Анна Кузнецова) — 2023 г., «Кончится лето» — 2024 г., «Здесь был Юра» (режиссер Сергей Малкин) — 2025 г., — как раз об этом, о драматическом, а подчас и трагическом нащупывании своих. Неслучайно в этом году на «Маяке» так часто вспоминали завет Алексея Балабанова: «Найти своих и успокоиться». Нет-нет, да и выходит что-то обнадеживающее на этом пути. Вот только успокоиться пока не получается.