13 ноября 1850 года родился Роберт Льюис Стивенсон — классик приключенческого романа, чей «Остров сокровищ» познакомил с идеей пиратства не одно поколение. В честь 170-летия писателя публикуем текст Алексея Филиппова о «Черных парусах» (2014-2017) — сериале, вдохновленном «Островом сокровищ», историей пиратства и морским мифотворчеством.
Плавание «Черных парусов» продолжалось четыре года, четыре сезона, 38 серий. Подробный разговор о шоу невозможен без карты — сведений о персонажах и сюжете. Стоит наметить их для последующей навигации.
«Черные паруса» отправляются в плавание в 1715 году, когда Великобритания объявила полноформатную войну пиратству. Последним оплотом морских разбойников служит городок Нассау, расположенный на багамском острове Нью-Провиденс — между Филадельфией и Кубой. Несколько десятилетий он служил военной и торговой базой многим свидетелям черного флага.
Местные обитатели — реальные пираты XVIII века и персонажи «Острова сокровищ» Роберта Льюиса Стивенсона (формально «Черные паруса» — приквел знаменитого романа). Однако и литературные характеры, и исторические фигуры меняются в соответствии с авторским замыслом, о котором и пойдет речь.
Все начинается с погони за золотом, которое перевозил испанский корабль «Урка де Лима» (на самом деле четыре судна), а заканчивается войной за независимость Нассау и сохранение идеи пиратства в мировых водах. Главные действующие лица — капитан Флинт (Тоби Стивенс), Джон Сильвер (Люк Арнольд), который недолго выдает себя за кока, Билли Бонс (Том Хоппер), Бен Ганн (Крис Фишер), известные по книге Стивенсона, реальные пираты Эдвард Тич по прозвищу Черная Борода (Рэй Стивенсон), Чарльз Вейн (Зэк Макгоун), Джек Рэкхем (Тоби Шмитц), Энн Бонни (Клара Пэджет), английский капитан и будущий губернатор Багамских островов Вудс Роджерс (Люк Робертс), а также придуманные создателями сериала Элеонор Гатри (Ханна Нью), куртизанка Макс (Джессика Паркер Кеннеди), бывший раб мистер Скотт (Хаким Кае-Казим) — советник Гатри и король обитающих неподалеку маронов — сообщества беглых чернокожих невольников. Ну и многие-многие другие.
Таков экипаж, таков курс и таков, как говорится в другом сериале, путь «Черных парусов».
«Быть недооцененным — великий дар», — замечает Джек Рэкхем — один из реальных пиратов, ставших героями «Черных парусов». Сериал выходил на кабельном канале Starz с 2014-го по 2017-й — и, думается, стал одним из недооцененных шоу 2010-х. Наряду, например, с «Оставленными» (The Leftovers; 2014–2017), которые спустя несколько лет все же получили статус пропущенной жемчужины кабельного телевидения. (Символично, что у них близкие средний бал и даже охват аудитории на IMDB: 8,2 и почти 88 тысяч зрителей у «Парусов» против 8,3 и 73 тысяч у «Оставленных».)
«Черные паруса» начинались как пиратский двойник «Игры престолов», гремевшей целое десятилетие. Вымысел налипает на днище историзма, кровавые схватки на кораблях и на суше сменяются оргиями в борделе и запутанной паутиной интриг, где никому не гарантирован шанс на выживание. Впрочем, шоураннеры Джонатан И. Стейнберг и Роберт Ливайн не транжирят ключевых персонажей понапрасну. Ресурсов у них ощутимо меньше — сюжетно и финансово.
Экранизированный-переэкранизированный «Остров сокровищ» вряд ли обладает фан-базой, сопоставимой с циклом «Песнь льда и пламени» Джорджа Мартина, десятилетием ранее разбойничий образ практически монополизировала студия Disney c «Пиратами Карибского моря» — «экранизацией» аттракциона из Диснейленда. Амбициозная площадка Starz даже близко не HBO, а самая большая звезда шоу — не в обиду остальным артистам разной степени харизмы и таланта — Рэй Стивенсон появился в образе Эдварда «Черная Борода» Тича только в третьем сезоне. Вероятно, несопоставимы и бюджеты, но все же привлекательность сериалов не формируется дороговизной.
Интересно тут не бессмысленное сличение (хотя внешность и судьбы иных персонажей схожи, как и некоторые режиссерские фамилии), но расстановка сил. Пираты «Черных парусов» не просто морские волки и разбойники вне закона, но тотальная оппозиция привычному западному миру в изводе Британской империи, хотя и не только. Так Starz, чьим первым самостоятельным сериалом стал «Спартак: Кровь и песок» (2010), выступает альтернативой империи HBO, с начала XXI века крепко ассоциирующейся с новым золотым веком телевидения. «Черные паруса» частично ввязались в заведомо проигрышный бой с «Игрой престолов», которая залпов по левому борту, вероятно, даже не заметила.
И все же это законченная история, в течение 38 эпизодов целеустремленно плывшая к финалу. С 2017-го на Starz так и не придумали шоу, которое могло бы стать новым флагманским проектом канала. Ни «Американские боги» (2017–2020) по одноименному роману Нила Геймана, где первым сезоном рулил Брайан Фуллер (создатель «Ганнибала»), ни более живучая «Чужестранка» (2014–2020), ни авторское безумие Грегга Араки «А теперь Апокалипсис» (2019), ни тепло встреченный критикой «Двойник» (2017–2019). Пиратское шоу пропало с радаров, но след его остался.
До выхода «Пиратов Карибского моря» тема черных парусов и морских приключений казалась не самой востребованной: «Пираты» (1986) Романа Полански провалились в прокате, сокрушительная неудача постапокалипсиса «Водный мир» (1995) с Кевином Костнером вошла в учебники прокатных коллапсов, «Хозяин морей: На краю Земли» (2003) с Расселом Кроу тоже показал цифры, далекие от окупаемости.
Между тем актуальность пиратства не только в свете контрафактной продукции или нелегального контента в сети остается насущной. К моменту выхода первого сезона «Черных парусов» цифры нападений на коммерческие суда впечатляют: с 1984-го по 2013-й — 6752 случаяСм.: Рагунштейн А.Г., Рагунштейн О.В. Противодействие морскому пиратству у берегов Сомали — прим. А.Ф. (около половины у берегов Сомали). Вряд ли шоураннеры Джонатан И. Стейнберг и Роберт Ливайн вообще знакомы с этой статистикой, но в деле «Черных парусов» есть еще одно интересное совпадение: сериал вышел в период, который окрестили третьим золотым веком телевидения, а его события совпадают с отрезком золотого века пиратства (по одной из версий, тоже третьей стадией).
Первый золотой век телевидения приходится на послевоенные 1950-е, когда, в частности, выходила «Сумеречная зона» (1959–1964) Рода Серлинга. Это засвидетельствовало кризис голливудской системы, а в кино привело к рождению Нового Голливуда. Старт золотого века пиратства (или его первый период) приходится примерно на 1650–1680-е, когда скрывающиеся от закона французы и англичане освоили Ямайку и Тортугу и принялись нападать на испанские суда (разбойников прозвали буканьерами).
Второй золотой век на ТВ — 1980–1990-е — вновь совпал с шатким положением студий, которые стали делать ставку на инди-кино в духе фестиваля Sundance (его знаком считается «Секс, ложь и видео» Стивена Содерберга, 1989). Три века ранее, в 1690-е, пираты осваивают дальние плавания и принимаются грабить корабли Ост-Индской компании и мусульманских торговых путей.
Третий период телевизионного ренессанса начался на стыке тысячелетий — с «Сексом в большом городе» (1998–2004), «Кланом Сопрано» (1999–2007), «Прослушкой» (2002–2008) и другими шоу, ставшими современной классикой. У пиратов с 1716-го по 1726-й начался «карибский период», когда они вновь охотились за испанским золотом, но Утрехтское соглашение, положившее конец войне за испанское наследие, и возобновившаяся борьба с морскими разбойниками вскоре привели к упадку пиратства и миграции последователей Веселого Роджера к берегам Африки. На современном же телевидении настал период пика, который связан уже не с эволюцией медиума, но с переизбытком шоу. 2010-е — абсолютное воплощение торжества контента над зрителем, эдакое наследие третьего золотого века.
Итак, 1715 год. Великобритания применяет закон о более действенной борьбе с пиратством, принятый еще в 1700-м. От разборок с морскими разбойниками отвлекала война за испанское наследство, но теперь каток цивилизации пройдется по ним с неминуемостью хроники объявленной смерти.
Стоит заметить, что перманентная борьба с пиратством облачена в камзол лицемерия. В некоторые исторические периоды морские волки оказывали услуги, в частности, британской короне — например, в борьбе с испанцами. Им выдавали специальные грамоты и статус каперов. Легендарные флибустьеры Генри Морган и Фрэнсис Дрейк получили рыцарский титул и титул «сэр»; последний — за активное участие в разгроме испанской Непобедимой армады.
Есть и другой аспект, который упоминают в сериале чаще, чем каперское прошлое некоторых пиратов (в частности, ставленник короны Вудс Роджерс грабил испанцев с благословения Лондона). Британской и мировой экономике пираты были в определенной степени выгодны: это позволяло страховать торговые судна от нападения, то есть взимать с них дополнительную плату. Выплачивалась же компенсация исключительно в том случае, если команда боролась за груз до последнего вздоха. То есть эти деньги в лучшем случае могли увидеть их семьи.
Один из ключевых акцентов «Черных парусов» — исследование пиратства как оппозиции законам западной цивилизации в самом широком смысле.
Сердце шоу и последний оплот пиратства — знаменитый город Нассау, расположенный на багамском острове Нью-Провиденс. Здесь с 1696-го по 1718-й существовала так называемая Пиратская республика — не только штаб пиратов, где они сбывали товары и спускали заработанное в таверне или борделе, но действительно подобие государства. К слову, устройство пиратского сообщества довольно демократично: капитан назначался и снимался голосованием, а его власти противопоставлялись полномочия квартирмейстера, который защищал интересы команды.
Местные обитатели — не только люди, бежавшие от прошлой жизни или в поисках лучшей участи. Большинству из них попросту нет места в матрице гетеросексуальной британской знати, отвечающей за социальные нормы. В частности, в биографии капитана Флинта — в прошлом многообещающего офицера британского флота Джеймса Макгроу — был эпизод гомосексуальной или бисексуальной любви. Его соратника и возлюбленного Томаса Гамильтона (Руперт Пенри-Джонс), мечтавшего вернуть Нью-Провиденс под британский флаг, компрометирует собственный отец и отправляет в психушку. Миранда Гамильтон (Луиз Барнс), его жена, также состоявшая в связи с Макгроу, отправляется с будущим легендарным капитаном в изгнание. Так рождается миф о капитане Флинте, взявшем псевдоним в честь моряка, который при таинственных обстоятельствах встретился его предку и загадочно растворился в тумане. Пират одержим жаждой мести не только старшему Гамильтону, но и всей Британской империи с ее двуличием и жестокостью.
За феминистскую линию отвечает, например, Элеонор Гатри (Ханна Нью), которая с 16 лет заправляет на острове: на посту она сменила отца, который был изгнан из семьи — по причине нерадивости. Однако для Элеонор власть — способ доказать свою значимость не в качестве жены, а самодостаточной личности. На протяжении четырех сезонов сериала она пытается закрепить роль на острове сетью спорадических романов с пиратскими капитанами и экс-куртизанкой Макс (Джессика Паркер Кеннеди), которая прошла долгий путь от рабыни и работницы сферы секс-услуг до политической величины на острове. Последним возлюбленным Гатри становится Вудс Роджерс, прибывший насадить в Нассау британский порядок. Сначала Гатри оказывается его пленницей, потом — советницей, а вскоре — помощницей и женой. Однако и этот союз не приносит ей желаемого: Роджерс, как и прочие, оказывается заложником собственных амбиций и игнорирует план жены сбежать с острова. (В действительности Вудс Роджерс, можно сказать, победил пиратство, дважды — с перерывом на банкротство — отслужив губернатором Нассау.)
Есть в сериале и своего рода полиаморные отношения реального квартирмейстера Джека Рэкхема, склонного к театральным монологам, боевитой пиратки Энн Бонни и уже упомянутой Макс. В финале сериала ее место займет выдающая себя за мальчишку Мэри Рид (Кара Робертс) — еще одна историческая фигура, впоследствии оказавшаяся в тюрьме вместе с легендарной парочкой. Обе женщины беременны от Рэкхема. Рид умерла в заточении, Джека повесили, а Бонни невероятным образом дожила до старости.
С третьего сезона активно включается и тема рабства, за которую отвечают не только невольники Нью-Провиденса, но и мароны, выступающие мощной силой, угнетенной как мировыми державами, так нередко и пиратами. Одна из молчаливых фигур — вокоу, японский пират, сопровождавший Флинта практически с первой до последней серии.
В контексте современного телевидения расовое и сексуальное разнообразие «Черных парусов» выглядит приметой нового витка цивилизации, но во многом это и следствие подобия свободы, которое открывалось альтернативным бытием пиратов.
Фиксация сериала на острове Нью-Провиденс имеет не только историческую или стратегическую подоплеку. Ее стоит рассмотреть и в связи с приключенческими сюжетами — во всяком случае, на это делается пиар-ставка в пиратских романах и фильмах.
Очевидно, что окруженный водой участок суши не то, чем кажется. Нассау видится подлинной территорией свободы и землей надежд, какой параллельно становится Америка. Для полноты аналогии: у пиратского острова в сериале тоже есть свои отцы-основатели — изгнанный Эдвард Тич, покойный Генри Эвери и перешедший на сторону англичан Бенджамин Хорниголд. Нью-Провиденс, в свою очередь, выступает пограничьем между Старым и Новым Светом, былым порядком и цивилизацией, пиратством и законом.
Тут стоит вспомнить символический островной груз. В частности, в голливудском кино нередко фигурирует остров Либерти, где высится приветствующая мигрантов статуя Свободы, возведенная в 1886-м. Следом расположен остров Эллис, где с 1894-го по 1954-й люди, бегущие в Новый Свет за лучшей жизнью, ожидали своей участи. Эта пара прошла сквозь более чем столетие — от фильма «Иммигрант» (1917) Чарли Чаплина до «Роковой страсти» («Иммигрантка», 2013) Джеймса Грэя. На волне Великой депрессии, в 1933-м, на голливудской карте появится и легендарный остров Черепа, где обитает Кинг Конг. Здесь западная цивилизация обретает край мира, где заканчивается знакомое и начинается территория Другого. Большая черная обезьяна — живой памятник стремлению Запада встроить неизведанное в матрицу знакомого, сделать его частью собственного интертейнмента: не случайно на остров Черепа отправляется группа кинематографистов.
А Нью-Провиденс — уходящая натура. До появления самолетов расстояния, как ни странно, сокращались. На смену дальним плаваниям и эху Великих географических открытий приходит романтика фронтира, возможность стереть пелену загадки уступает философии роуд-муви, где путешествие уже не совсем прыжок в неизвестность, а просто смена обстановки и проверка себя на прочность. (Так, например, работает поездка в «Зеленой книге», 2018, напоминающая о массовом переселении афроамериканцев в XX веке.) Самолеты в это манящее где-то-бытие тоже долетают, как показал сериал «Остаться в живых» (2004–2010). В нем таинственный остров где-то в Океании становится и краем мира, и сердечником нескольких реальностей, и своего рода лимбом для многочисленных персонажей, которым нужно осмыслить жизнь перед прощанием с землей.
«Черные паруса» рассказывают о том, что лежит в основе концепции «острова сокровищ» — то есть удаленного невиданного места, которое способно не только подарить щекочущий нервы досуг (почти как кино или сериал), но и перемену участи — за счет знакомств, расширения кругозора или собственно золота, открывающего многие двери. Сокровища из романа Стивенсона, если сцепить хронологию книги с событиями сериала, — те самые богатства корабля «Урка де Лима», которые на самом деле испанцы спасли и доставили куда следует (ну почти: часть все же украли пираты Чарльза Вейна). Джонатан И. Стейнберг и Роберт Ливайн занимаются своего рода альтернативной археологией, раскапывая контекст, сформировавший пиратские образы, и связывая фантазию с выветривающейся почвой прошлого. Былое нередко видится оптимистично — неудивительно, что оно может хранить клады.
И в этом прошлое неотделимо от фантазии: восстановить его так же непросто, как не найти в выдумке примет реальности — современной или ушедшей. Так же, как непросто балансировать между своего рода ностальгией и реконструкцией ужасов прошлого. И тут в ход вступает главный герой сериала да и вообще культуры и цивилизации — история.
Как известно, историю пишут победители, а переписывают потомки. Довольно выразителен об этом же фильм Джастина Курзеля «Подлинная история банды Келли» (2019), где австралийский народный герой и местный Робин Гуд конца XIX века — бушрейнджер Нед Келли — рассказывает собственную историю вымышленной дочери. Это не только брутальный фильм о мальчике, которого сломала дрессура до «настоящего мужчины», и австралийца с ирландскими корнями, вступавшего в конфликт с английской колониальной властью. В финале Неда казнят через повешение под аккомпанемент материнского «Ты умираешь, как настоящий Келли», а его историю перевирают: англичане насмехаются над ним, искажают факты и оценивают биографию Келли по-своему. Закадровый мемуар Неда, его подлинная история — единственный способ сохранить право на себя. Это касается и биографии, и самой чувственности (банда Келли якобы воевала в женских платьях, чтобы сбить противника с толку), и национальной идентичности, которую пыталась подмять британская корона. После заката пиратства прошло почти 150 лет.
«Черные паруса» тоже акцентируют внимание на историях тех, кто их рассказывает. Многие данные о пиратах дошли до нас благодаря «Всеобщей истории грабежей и смертоубийств, учиненных самыми знаменитыми пиратами» (1724), которую под псевдонимом Чарльз Джонсон написал Даниель Дефо. Не просто английский писатель и публицист, но и друг Вудса Роджерса, который спас шотландского моряка Александра Селькирка, ставшего прототипом Робинзона Крузо (роман вышел в 1719-м). Сам Роджерс в 1712-м написал книгу о кругосветном путешествии, которое ему удалось совершить.
В первом сезоне «Черных парусов» книги оказываются проводниками неочевидных посланий или знаком глубокой симпатии. Миранда Гамильтон, ставшая в нью-провиденском затворничестве мисс Барлоу, передает плененному губернатору Гатри «К самому себе» Марка Аврелия, а одна из ключевых книг второго сезона — «Дон Кихот» Сервантеса, рифмующийся с духом начинаний Гамильтона и Макгроу-Флинта. В том же сезоне легендарный пират оставляет у порога Барлоу «Галатею» Сервантеса, извиняясь за жестокие деяния последних дней.
То, что в начале было слово, вроде бы подтверждают цитаты из Библии, звучащие за кадром в начале нескольких серий:
«И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему» (Быт. 2:18), «Господь сказал ей: два племени во чреве твоем, и два различных народа произойдут из утробы твоей; один народ сделается сильнее другого, и больший будет служить меньшему» (Быт. 25:23).
Первая цитата во многом описывает отношения Флинта и Сильвера — двух героев, примерно равных в умении заговаривать людям зубы, мотивировать их и выдавать желаемое за действительное. Совместное впадение героев в немилость команды сближает этих мастеров мифотворчества. Вторая цитата иллюстрирует расстановку сил «Британская империя — пираты и мароны», где последние оказываются в тотальном меньшинстве, но сохраняют надежду переиначить игру.
Единственная настоящая надежда — это понимает Сильвер и не понимает Флинт — сделать так, чтобы слово было не только в начале, но и в конце. Мифический Долговязый Джон Сильвер — выдумка Билли Бонса, который создал героя для борьбы с британской оккупацией (еще одна рифма к Неду Келли). Легенда, как черная метка, которую он использует в этой же партизанской войне. Сильвер, тщательно скрывающий свое прошлое и манипулирующий окружающими благодаря таланту оратора и сторителлера, видит в мифологизации возможность соединить желаемую реальность с действительной. Так же, в общем, работают и Джонатан И. Стейнберг и Роберт Ливайн, смешивающие историю, стивенсовский вымысел и собственное мифотворчество.
Поэтому финальный сезон, несмотря на густоту сюжетных ходов, явление и гибель новых персонажей, несколько эффектных баталий и череду неожиданных союзов, все равно оказывается одой истории. Апологией права на эту историю — с большой ли буквы (как История пиратства), или с малой (подлинная история Джона Флинта). Не случайно центральными фигурами последних серий оказываются Флинт, Сильвер и Рэкхем — три довольно непохожих человека, которых объединяет дар слова.
Первый частично переписал личность, посвятив новую ипостась мести и жажде очистительной войны. Второй рассмотрел исключительную тьму в мировоззрении капитана и друга, придумав сценарий, как излечить его от незаживающей раны. В действительности или же в реальности вымысла — вопрос вполне открытый. Наконец, велеречивый Рэкхем мечтал войти в историю как бравый капитан, как большая шишка в Нассау, как спаситель пиратства. Но в итоге он становится хроникером и хранителем мифа, живучего, как символичный черный флаг с белоснежным черепом.
Он рассказывает в Филадельфии подлинную историю Чарльза Вейна, про которого в американских газетах пишут, что он ел похлебку из человеческих конечностей. Он повествует развесившей уши Мэри Рид, как преобразился Нассау при новом губернаторе (его бывшем квартирмейстере). И он продолжает пиратский путь, напоминая, что жизнь в сюжете — баечном, эпичном или историческом — вечна.
Этим же, по сути, заканчивался четвертый сезон «Шерлока» (2010–2016), когда Марк Гэтисс и Стивен Моффат решили напоследок проговорить, что жажда приключений живет в каждом, а значит, Шерлок Холмс и доктор Ватсон будут возвращаться бесконечно. Пираты — с их странным кодексом, свободолюбием и подобием равенства, — вероятно, тоже. Все на борт.
Текст впервые опубликован в «сериальном» номере «Искусства кино» №5/6 за 2020 год под заголовком «Уплывающая натура: «Черные паруса» и пиратская мифология».
К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:
Google Chrome Firefox Safari